Зверь - [32]

— Дружочек, будь добр, сооруди мне пару унций шотландского виски и пинту «Пльзенского». Я буквально умираю от жажды. Эта провинция… Ужас какой-то! Всюду так нестерильно!

От моих слов поросячьи глазки бармена выразили крайнюю степень удивления, часто-часто заморгали, челюсть отвисла и он стал совсем походить на павиана одетого в желтый клубный пиджак.

— К сожалению, у нас ничего этого, — извиняющимся тоном проговорил он, разводя руками.

— Господи! — вздохнул я. — Когда кончится это издевательство! Вокруг сплошные свиные рыла! А что же у вас есть, милейший?

Бармен вытянул руки по швам и почтительно склонился.

— Смею предложить американское виски. Очень хорошее. И кружку «Сибирской короны».

— О-хо-хо! Хок прэциум об стультициам фэро!

После этих слов глазки бармена стали совсем умильными. Он попытался даже выскочить из своего клубного пиджака, но попытка оказалась неудачной.

— Простите, что вы изволили сказать? — с придыханием спросил он.

— Это сказал не я, а римский комедиограф Публий Теренций: «Это возмездие я несу за глупость»!

— Хи-хи-хи! — подобострастно захихикал бармен, а его наиглупейший вид свидетельствовал, что он из сказанного мной не понял ни слова.

Почуяв во мне денежного клиента, сидевшая в пяти метрах от меня молодая, но, судя по всему, уже достаточно опытная жрица любви заметно взволновалась. Ее табурет, казалось, сам по себе пришел в движение и стал стремительно приближаться ко мне. Достигнув расстояния необходимого контакта, она обольстительно улыбнулась.

— Молодой человек, не разрешите сигаретку? — Голос у неё был низким, но приятным.

Я «был в панике». Смотрел на неё как на отвратительную Медузу и даже выставил вперед руки, будто пытался отгородиться от мощных потоков исходившей от неё энергии.

— Нет-нет, мадмуазель, умоляю — не приближайтесь ко мне. Я не выношу женских запахов! У меня от них инфлюэнца.

Все это я, разумеется, говорил не для этой юной пассии со стройным и гибким, как у пантеры, телом, которая хоть и сотворена с большими отклонениями от классических канонов, но была очень и очень ничего. Факт. Говорил я это для стоящего за прилавком рыжего павиана, у которого моментально выросли ушки на макушке.

Девица сразу стала серьезной и злой. Спросила:

— Ты что, гомик что ли?

— Фу, как грубо! — «обиделся» я. Вновь закапризничал: — Все ужасно, пошло, невоспитанно! Нет, моя тонкая, впечатлительная натура этого не вынесет! Фамулюс (слуга), — обратился я к бармену, — почему вы позволяете этой юной гетере меня оскорблять?!

Тот, будто овчарка, услышавшая команду хозяина «Фас!», сделал стойку, ринулся вперед и угрожающе зарычал:

— Пошла вон, сучёвка!

— Развелось тут всяких козлов! Скоро никакой работы не будет, презрительно фыркнула она, отодвигаясь.

— Айн момент! — проговорил бармен масляным голосом. Быстро наполнил рюмку виски, налил кружку пива, пододвинул их мне и горячо прошептал: — Вот пожалуйте! Это за счет заведения! Исключительно!

— Мерси боку! — небрежно бросил я. — Взял рюмку, выпил виски, почмокал губами. — А вы правы. Это можно пить.

— Я очень рад, что вам понравилось! Вы, как я понял, у нас в гостях?

— Да. Превратности судьбы занесли меня в этот, Богом забытый уголок. «Есть от чего в отчаянье прийти»!

— И где остановились?

— В вашем гранд-отеле на улице имени пролетарского вождя.

— В «Сибири»? Да, это наша лучшая гостиница. И все же лично я не люблю гостиниц. Там все слишком казенно.

— Да-да, я с вами совершенно согласен, — вздохнул я сокрушенно. — И потом эти Армиды пристают со своими услугами. От них так пахнет мускусом и греховной плотью. Это ужасно!

Бармен воровато огляделся по сторонам и, приблизившись почти вплотную к моему уху, прошептал:

— Смею предложить свою квартиру. Очень хорошая квартира и недалеко. Был бы очень рад если вы согласитесь.

Я оглядел его оценивающим взглядом, игриво проговорил:

— А вы шалун, дружочек! Ах, какой вы шалун! — Я потрепал его жирный подбородок. — Но вы мне нравитесь! Положительно нравитесь! Я люблю вот таких вот — смелых, решительных.

— Вы согласны?! — радостно проговорил бармен, ещё не веря своему счастью.

— Вы не оставляете мне выбора, проказник вы этакий!

Только что пристававшая ко мне гетера что-то сказала своей подруге и обе громко и вызывающе рассмеялись, презрительно глядя на нас. Но они нас уже не интересовали.

— Я освобожусь ровно через час, — сказал бармен.

Я посмотрел на часы.

— Хорошо. Я заеду за вами в двенадцать. — Я отхлебнул пива, скорчил брезгливую мину. — А вот пиво у вас эрзац. Как вы только это пьете. До встречи, дружочек! — Помахав бармену на прощание рукой, легкой походкой направился к выходу.

Я был очень собой доволен. Дело сделано. Теперь этот рыжий павиан, представитель сексуальных меньшинств, большой любитель мальчиков, вот где у меня сидит. Теперь он мне расскажет не только то, что знает о своих гнусностях, но и то, о чем лишь смутно догадывается. Факт.

Двухкомнатная квартира бармена действительно находилась в центре города на улице Крылова рядом с Домом офицеров в доме ещё довоенной постройки. Обставлена она была безвкусно, но помпезно. Дорогая итальянская мягкая мебель яркой и аляповатой расцветки. По стенам развешены картины в громоздких золоченых рамах. Ковры, хрусталь и все прочее, что долженствовало свидетельствовать о приличных доходах хозяина. У этого субъекта наверняка есть какой-то побочный заработок. Но он меня сейчас мало интересовал. Пора было приступать к делу.