Зверь - [33]
Я поверила этим словам и уехала немного успокоенная. Время шло. Регулярно, каждый год, я приезжала к Жаку посмотреть на его успехи. Хотя он и не издавал своего ужасного крика при моем появлении, но раз от разу встречал меня со все большей холодностью. Кажется, мое посещение не доставляло ему никакой радости, несмотря на обещания мсье Роделека. Эти свидания в приемной стали для меня сущей пыткой, путешествие в Санак — мучением. Я была в отчаянии. Жак между тем освоил различные способы общения с нормальными людьми — он мог бы воспользоваться обычным английским письмом, чтобы спросить меня о чем- нибудь, поверить свои мысли, которые естественно должны были приходить ему в голову в присутствии матери. Я сама, без помощи переводчика, читала бы написанное им. Тут же могла бы составлять и ответы из этих больших рельефных букв, которых было много по всему институту,— он читал бы эти ответы на ощупь. По крайней мере, основное мы могли бы сказать друг другу. К несчастью, Жак ни разу не захотел воспользоваться этим способом для разговора со мной. Как и сейчас, он предпочитал пользоваться алфавитом Брайля, а это предполагает присутствие третьего лица в качестве переводчика. В Санаке я ни разу не оставалась наедине со своим сыном — мсье Роделек, вечный мсье Роделек всегда был между нами!
Чем больше Жак взрослел и развивался, тем больше он сознательно не хотел говорить со мной. Что я могла сделать? Ничего... Я чувствовала себя бессильной перед этим притворным волевым воспитателем, который делал вид, что смиренно подчиняется рефлексам несчастного ребенка. Всякий раз, когда Жак был неласков со мной, встревал мсье Роделек и лицемерно распекал его своим сладким голосом: «Послушай, Жак! Это нехорошо!» Затем он поворачивался ко мне и говорил: «Как все очень умные люди, Жак — личность, которую почти невозможно усмирить и к которой я должен приспосабливаться... Это не всегда легко!» Вечно мой бедный мальчик был виноват в своем поведении и никогда — мсье Роделек! Не имея больше сил выносить это, я велела спросить у Жака, когда он сдал второй экзамен на бакалавра — ему было тогда девятнадцать лет,— хочет ли он вернуться домой. Он категорически отказался. Мсье Роделек дал мне понять, что Жаку лучше бы оставаться еще какое-то время в Санаке, где можно сосредоточиться и обдумать книгу, которую он мечтал написать и публикация которой могла бы стать трамплином для его необыкновенной карьеры. Имела ли я право помешать этой карьере? Я уступила в последний раз, с беспокойством ожидая публикации этой книги, которая наконец появилась спустя три года.
— Что вы думаете об этом произведении, мадам? — спросил председатель.
— «Одинокий» — хороший роман, который растрогал меня. Я гордилась своим сыном, когда видела его имя в витринах книжных лавок.
— Вас не шокировал тот факт,— спросил генеральный адвокат,— что семья главного героя, страдающего тем же недугом, что и ваш сын, описана в романе весьма нелестно?
— Ничуть. Я всегда относилась к этому произведению только как к роману.
— Поскольку господин генеральный адвокат еще раз напомнил об этом «Одиноком», позволю себе обратить внимание суда и господ присяжных на тот факт, что автор в своей книге ни разу не упоминает о матери героя,— сказал Виктор Дельо.
Мадам Вотье казалась смущенной. И пока Дельо садился, председатель спросил:
— Скажите, мадам, вы виделись с сыном после публикации его книги?
— Не сразу. Несмотря на свою материнскую гордость за сына, я была немного рассержена на него, потому что он ее мне даже не прислал. И все-таки я ему написала и поздравила его. Он мне не ответил. Очень удивленная, я решила еще раз поехать в Санак. Меня сопровождал один знакомый журналист, который хотел взять интервью у Жака и написать о нем для парижской газеты. На этот раз я вытерпела самое страшное для матери оскорбление: Жак не захотел меня видеть и в то же время согласился принять журналиста в своей комнате. Я была возмущена. Естественно, что в приемную явился не кто иной, как мсье Роделек, и сообщил мне об этом решении моего ребенка в выражениях, не оставлявших никаких сомнений. Едва выбирая слова, он дал мне понять, что нам с Жаком лучше больше никогда не встречаться, чтобы впредь избежать тяжких ненужных сцен. Он добавил, что мой сын теперь совершеннолетний, имя его известно и он может летать на своих крыльях. Ему, Ивону Роделеку, удалось найти для Жака дивную подругу в лице Соланж Дюваль, которая будет для Жака гораздо более надежной опорой, чем семья. Под конец он сказал, что его роль как воспитателя закончена, что он совсем расстанется с Жаком, как только тот женится. Так я впервые услышала об этом предполагавшемся браке с дочерью моей бывшей служанки.
— Однако вы знали, что мсье Роделек устроил в Санаке Соланж Дюваль с матерью, когда превратности судьбы не позволили вам сохранить их у себя на службе? — спросил председатель.
— Да, и это решение директора института мне не понравилось.
— Чго вы ответили мсье Роделеку по поводу брака?
В сборник вошли два детектива: героем романа Лео Мале «Туман на мосту Толбиак» является частный сыщик Нестор Бюрма — человек с юмором и незаурядным умом, разгадывающий любые головоломки преступников; а вот героем другого детектива Ги Декар сделал человека-«зверя» — так заклеймило слепоглухонемого Жака Вотье буржуазное общество, но справедливо ли это?На русском языке произведения публикуются впервые.
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.