Зверь - [12]

В девять часов Дельо вместе с директором института глухонемых был во «временном жилище» своего клиен­та— так он называл тюремную камеру. Тот же самый надзиратель проводил их в шестьсот двадцать второй номер, но на этот раз воздержался от каких бы то ни было вопросов. В тот момент, когда он открывал дверь, адвокат ему сказал:

—      Я прочел роман вашего странного подопечного. Он любопытен и хорошо написан. Кстати, он получил вчера посылку?

—    Да, мэтр.

—    Ну вот, видите... Он хоть оценил ее?

—    Он с жадностью съел вареные яйца и шоколад.

Дельо обернулся к директору института.

—      Мы делаем успехи. Может быть, я нашел способ его приручить? Совсем простой способ! Почему мои предшественники его не использовали? Теперь нужно совсем немного, чтобы между ним и мной, его защитни­ком, установились необходимые доверительные отноше­ния. Именно поэтому мне нужен был опытный перевод­чик. Давайте условимся, что мы не выйдем сегодня из этой камеры до тех пор, пока я его не завоюю! Ну что ж, дорогой Вотье, кто кого?

Как только тяжелая дверь открылась, узник, сидев­ший на кровати, отступил к стене.

—     Надо же,— воскликнул Дельо,— он мне кажется еще более громадным, чем вчера! И так же топчется, как медведь. Но в сущности, почему он так вздыбился? Он не мог слышать, как мы вошли?

—     Повторяю вам, мэтр,— сказал надзиратель,— что он догадывается о малейшем присутствии — нюхом...

—      Вы произнесли, мой друг, самую умную фразу за время нашего знакомства. Наблюдение точное: он чув­ствует нас по запаху. Он так чувствует всех. Ну, доро­гой переводчик, что вы думаете о моем клиенте?

Директор института стоял как вкопанный на поро­ге и не сразу ответил:

—     Это личность, внушающая беспокойство.

—       Другое точное наблюдение, — отметил Виктор Дельо.— Я даже в главном дополню вашу мысль, доро­гой друг: вы задаетесь вопросом — возможно ли, чтобы под таким обличьем скрывался организованный ум? И между тем вы читали его книгу. Странный, в самом де­ле, автор!

Адвокат приблизился к колоссу и, даже не обора­чиваясь, сказал надзирателю:

—       Видите, я вчера поступил правильно, когда дал ему возможность запомнить мой запах, прежде чем выйти из камеры. Теперь он уже спокоен: он знает ме­ня. Даже забавно и довольно странно думать, что ему было достаточно меня однажды «понюхать», чтобы по­том узнать! Это не означает, что мы уже друзья. Ска­жем, мы еще только присматриваемся друг к другу. Между тем здесь есть некто, кто смущает его. Это вы, дорогой переводчик! Он чувствует новый — третий за­пах. Мой и надзирателя ему уже знаком. Нужно, что­бы он к вам привык тоже, но сейчас, поскольку я не вполне доверяю его реакциям и не хотел бы такой же неожиданной встречи для вас, какую он устроил мне вчера, я попытаюсь преодолеть отчуждение небольшой любезностью.

Говоря это, Виктор Дельо вложил пачку сигарет в правую руку Вотье. Не колеблясь, слепоглухонемой до­стал левой рукой из пачки сигарету и поднес ее к гу­бам. Адвокат чиркнул старой зажигалкой. Выходящие из ноздрей густые клубы дыма доказывали, что Вотье оценил проявленное внимание.

—    Он курит,— сказал адвокат.— Это свидетельству­ет о том, что перед нами цивилизованное «животное».

И по всему видно, что он это любит, чертов сын! Что же, никто до сих пор не предложил ему сигарету?

—   Никому не пришло в голову,— сказал надзира­тель.— Что же вы хотите? Как узнаешь, что он любит, чего он хочет? Он только ворчит!

—    Заметьте, мой друг, что сейчас он курит без вся­кого ворчания. И давайте побыстрее воспользуемся этим блаженным состоянием и попробуем его допро­сить. Слушайте, он, кажется, сегодня побрит?

—   Он брился сегодня утром,— подтвердил надзира­тель.

—    Сам?

—    Да. Он ловко работает руками.

—      Да, я это вчера заметил,— поморщившись, ска­зал адвокат.— Мой дорогой переводчик, я думаю, вы мо­жете теперь без опасений приблизиться к нему: у него было достаточно времени освоиться с вашим запахом.

Переводчик не выглядел столь уверенным.

—      Не бойтесь! В сущности, он славный парень. По­чти доступный для общения: свежевыбритый, с сигаре­той. Скоро мы сделаем из него ягненка. Уступаю вам слово. Хотелось бы, чтобы для начала вы дали ему по­нять, что я — новый его защитник, а вы только перевод­чик. Объясните ему также, что я — его лучший друг, пусть он не сомневается, и что я буду продолжать сле­дить за тем, чтобы его кормили и снабжали сигаре­тами.

Переводчик стал осторожно трогать пальцами фа­ланги слепоглухонемого. Тот не противился, но лицо его оставалось непроницаемым.

—      Что он говорит? — с беспокойством спросил ад­вокат.

—    Он не отвечает.

—       Неважно. Главное — он понял, кто я. Скажите ему, что мне очень понравился его роман «Одино­кий».

Переводчик снова пробежал по фалангам пальцами. Лицо Жака Вотье просветлело.

—      Так, так! — воскликнул Дельо. — Мы нащупали чувствительную струнку — авторское самолюбие. Ска­жите, что я добьюсь разрешения, чтобы ему выдали все необходимое для письма по Брайлю, и, воспользовав­шись своим вынужденным одиночеством, он сможет на­бросать замысел своего нового романа. Дайте ему по­нять, что его впечатления от пребывания в камере мог­ли бы очень заинтересовать публику.