Звено принимает решение - [7]
Так несколько раз по всей карте прошелся, все время сверяясь с обыкновенной картой. Сигнализация получилась что надо.
Я уже наверняка знал, что теперь смогу указать на карте все, о чем бы ни спросил меня Николай Иванович.
Карта стала такая знакомая, нестрашная, будто она и не «немая» вовсе.
И тогда я подумал: «А что, если и в самом деле заставить ее человеческим языком говорить? Ведь теперь такая техника — все можно!»
Утром я пришел в школу, когда еще совсем никого там не было.
Первым был урок географии.
Повесил я свою карту, а за ней так, чтобы сразу не заметили, поставил…
Нет, я потом скажу, что я поставил за картой.
Стали ребята собираться. И, конечно, сразу все к карте бросились. Но я их не пускаю, не разрешаю осматривать ее.
Наконец звонок! И сразу же Николай Иванович вошел. Он, как всегда, быстро подошел к столу и громко с нами поздоровался. Потом на карту взглянул.
— А почему лампочки нет? — спрашивает Николай Иванович.
— Не надо ее, — говорю.
Все как засмеются!
— Почему — не надо? — спрашивает, нахмурившись, Николай Иванович. — Ты разве не понял, что следовало сделать?
— Понял, — отвечаю я. — Вызовите меня, пожалуйста.
— Ладно, выходи, отвечай…
Я подошел к карте и штепселя в руки взял. Смотрю: дрожат у меня штепселя.
«Спокойно, — внушаю я себе. — Спокойно».
— Покажи залив Кара-Богаз-Гол, — говорит мне Николай Иванович.
Воткнул я один штепсель в гнездо напротив слова Кара-Богаз-Гол, а другой к шляпке гвоздика на карте приставил, который был вбит в то место, где залив обозначен.
И тут карта как крикнет моим голосом: «Правильно!».
Ребята с мест повскакали — и к карте. Хорошо, что Николай Иванович их остановил! А то ведь могли сразу обо всем догадаться.
Николай Иванович, такой довольный, подошел ко мне и стал называть реки, города.
И всякий раз я указывал штепселем, а карта говорила: «Правильно».
Потом Николай Иванович спросил:
— Ты как думаешь, почему хорошо сегодня отвечаешь?
— Да ведь теперь карта не «немая», — говорю я.
Потом он к ребятам повернулся:
— Так что же ему следует сегодня за ответ поставить, ребята? По-моему, пятерку. А?
Тут я взял да и включил устройство. Карта, конечно, забубнила: «Правильно! Правильно!»
Все ребята засмеялись, и Николай Иванович тоже.
Велел принести мне дневник и сесть на место.
Ребята стали руки тянуть: каждому ведь охота у говорящей карты ответить.
В этот раз все очень хорошо отвечали.
После урока я показал ребятам свое устройство. Это был самый обыкновенный самодельный магнитофон. Кусок ленты я склеил в замкнутое кольцо и записал на нем несколько раз одно только слово «правильно». Штепселями подключалась не лампочка, а громкоговоритель магнитофона. Только и всего!
МЫ ФАКИРЫ
Потом прицепили мы себе длинные бороды из крашеной пакли, чтоб совсем нас никто не узнал, и ждем.
Конферансье, Коля Зайцев из седьмого «В», вышел на сцену и говорит:
— Товарищи! Сейчас начнутся чудеса. Прошу трех свидетелей на сцену.
Сразу трое ребят вскочили на сцену, а Коля громко, чтоб все слышали, распоряжается:
— Осмотрите внимательно пол. Видите, никаких приспособлений нет. Пол как пол.
Ребята соглашаются:
— Верно, нет.
— А сейчас вы видите: я беру обыкновенную табуретку и ставлю ее на пол.
Ребята осмотрели и табуретку. Да еще как осмотрели! Чуть по частям не разобрали. Пришлось им признать, что и табуретка обыкновенная.
После этого Коля забежал за кулисы, взял у нас ящичек, из которого торчала небольшая разукрашенная елочка, и вынес на сцену.
Он поставил ящичек с елочкой на табуретку и сказал свидетелям:
— Если желаете, можете осмотреть и елку.
Те, конечно, осмотрели со всех сторон.
— А в ящичке что? — загалдели свидетели.
Тогда Коля приложил палец к губам, отвел ребят в сторону и, издали указывая на ящичек, громким шепотом сказал:
— Тсс… Там шайтаны, джины, черти, понятно?!
Свидетели засмеялись, и с ними весь зал.
Анна Ивановна заиграла на рояле какой-то медленный восточный танец, и тут мы с Ленькой вышли на сцену. В зале раздались смех, аплодисменты. Кто-то с первого ряда крикнул:
— Эй, факир, на бороду наступишь!
Мы встали по обе стороны елки, шагах в четырех от нее. У меня в руке был горн, в другой — короткая палочка, на шее висел медный таз. У Леньки ничего не было, он должен был говорить.
— Мы факиры и можем делать чудеса! — начал Ленька.
Слышу, в зрительном зале захихикали, зашушукались.
Я боялся взглянуть туда. А Ленька продолжал, как ни в чем не бывало:
— Елка, засветись огнями! Абара, кабара, хох!
Как только он сказал: «Хох!» — я ударил палочкой по медному тазу. На елке мгновенно вспыхнули лампочки.
— Елка, танцуй вальс! — крикнул Ленька. — Абара, кабара, хох!
Я что было сил дунул в горн. Елка вздрогнула и, как живая, стала поворачиваться, сверкая украшениями.
