Звенит слава в Киеве - [9]

— Где ж побывал он?

— Ох, и не перечтёшь всего! У императора в Царьграде служил, с неверными в Африке дрался, в Иерусалим на поклонение святым местам ездил, богатства накопил видимо-невидимо и престол свой норвежский вернул себе!

— И не забыл Елизавету Ярославну?

— Где там забыл! Он всё время про неё одну думал, для неё песни сочинял, целых шестнадцать песен! Сама греческая императрица Зоя в него влюбилась, отпускать не хотела, а он всё равно ушёл, в Киев воротился! К сестрице снова посватался и золотое ожерелье, что Зоя подарила, ей отдал!

— Теперь-то уж согласилась она!

— Как не согласиться! Столько лет любит, на всё для неё шёл. А песни какие ей поёт! Вот в одной говорится: «Мы видели берега Сицилии и, плавая на быстрых кораблях, искали славы, чтобы заслужить любовь русской красавицы!» Или вот другая: «Увы! Я люблю, а та, которую я люблю, русская девушка, пренебрегает моей любовью!» И всё про неё, про неё! И к каждому слову приговаривает: «Звезда ты моя, Ярославна!»

— И что ж, увезёт он её?

Анна вздохнула.

— Увезёт, конечно. И Анастасия к мужу в Венгрию уедет… Видно, так нам на роду написано. Опустеет наш терем девичий, одна я останусь. Что-то мне суждено? А может, обойдётся, дома замуж выдадут? Больно неохота на чужбине век свой скоротать. Женись, что ли, на мне, Андрей!

— Какая ты мне жена, Ярославна, — засмеялся Андрей, — разве отдадут тебя за меня? Да и сама-то ты не пошла бы…

— Верно, не пошла бы… не такой мне муж нужен…

— Знатный да богатый, да звания царского?

— Разве в этом дело? Пусть хоть и бедный и незнатный, да чтоб любил меня, как Гаральд Елизавету, чтоб ради меня ко мне посватался, а не для родства с князем Киевским…

Андрей молчал. Он знал, что не сбудутся мечты его подружки. Отдаст её князь Ярослав в ту страну, с какой союз будет полезен. Кто с девичьими грёзами считаться станет? Потонут они в жизненной реке, как венок бедной Предславы…

Глава VIII. АНАСТАСИЯ

День был весенний, ласковый. Солнышко грело уже по-летнему, не то чтобы тучки — и облака на него не набегали. Цвело всё в Киеве да радовалось. Ребятишки по улицам чуть не раздетые носились, и звонкие их голоса долетали до самого княжего терема.

Хмур сидел только князь киевский Ярослав. Заботы его одолели. Неладно складывались дела для дочери Анастасии.

Давно уже прибежали на Русь Эндре Венгерский, наречённый княжны, и его два брата — Бела и Левенте. Смута да раздоры начались в Венгрии, быть бы юношам убитыми, да тётка Премислава спасла. Была она княжной русской, шепнула племянникам: бегите-де к Ярославу, поможет…

Ждал князь — не образуется ли само? Не утихнет ли? Однако ж не слыхать доброго. Сидят в Венгрии короли разные, сидят не подолгу, промеж себя из-за престола враждуют. А Анастасия чуть не с рождения Эндре обещана. Княжеское слово ломать не след. Да и полюбили они друг дружку. Однако ж за изгнанником бесправным тоже дочери Ярославовой быть не годится.

— Дозволишь ли войти? — раздался низкий, красивый голос.

— Входи, входи, Ирина, — обрадовался Ярослав, — когда ж тебе к мужу доступы не было?

Красавицу шведку Ингигерду, которую он звал Ириной, князь нежно любил. Да и не зря. Не по-женски разумной слыла княгиня киевская. Хоть горда, а к бедным милостива, мужу советчица верная, детям — мать, хоть и любящая, да строгая…

— Слово сказать тебе хочу, — проговорила она, садясь.

— Говори, Ирина. Об чём слово твоё?

— Об Настасье…

— Сам сижу — об том же думаю…

— Что надумал-то? Делать надо. Доколе девку томить станем?

— Ты что скажешь?

— Венчать их пора.

— А после что?

— Известно — что. Посылай дружину, добывай зятю престол. По праву он ему достаться должен, по наследству. Быть Настасье королевой венгерской. Иль не так вы с отцом Эндре решали?

— Так-то так…

— А раз так — ждать боле нечего. Извелась девка, да и Эндре темней тучи ходит. На тебя одного вся их надежда…

Ярослав крепко задумался.

Год с той поры пролетел. Весёлой, богатой была свадьба Анастасии. Звенели колокола всех церквей киевских, рекой лились мёды старые, счастьем сияли лица молодых супругов. А через неделю после свадьбы тронулся в дальний путь поезд большой. Эндре с братьями впереди дружины скакали, Анастасия с девками услужающими в возках ехали, сзади монахи из Лавры тащились. Их Ярослав для поддержания в дочери веры православной послал.

Отправились престол да славу воевать!

И вот — нет вестей. Что-то там, как? Удача ли, беда ли? Какова судьба дочери?

Хмурится князь Ярослав, потемнела, словно каменная ходит княгиня. Нет вестей…

Ранним утром всполошились киевляне. Мальчишки, что рыбу на зорьке ловили, прибежали ровно шальные. Кричат: «Войско, войско идёт!»

А какое войско, откуда? Тихо всё на Руси, нет ни с кем войны. Бросились к терему княжескому. Ярослав уж услыхал, послал гонцов. Недалеко пришлось гонцам скакать, разом воротились, а с ними — и старшой из того войска. У крыльца соскочил с коня, упал князю в ноги.

— Ивашка, — закричал князь, — ты ли?!

— Я, батюшка, я!

— Что у вас? Говори скорей!

— Всё у нас ладно, княже! Со смутьянами венгерскими бились, их одолели, зять твой королём поставлен, Анастасия Ярославна королевой стала.