Звать меня Кузнецов. Я один. - [74]

И шампанское в кружках играет,

Как оркестр из бюро похорон.

*

Я отшатнусь от лика грозного,

И всё пойму в конце концов.

По трупу Павлика Морозова

Гуляет Юрий Кузнецов.

Он много нам чего рассказывал,

Но сам нарушил уговор.

Поэт теряет искры разума,

Когда в нём дышит прокурор.

Когда среди узлов распутанных,

Он топчет белые цветы;

Когда отверженных и плюнутых

Он видит с горней высоты.

Он нас прощаньем не обрадовал,

Но был наказан в свой черёд:

И Фёдор Тютчев в муках адовых

Ему руки не подаёт.

*

Веры нет и нет надежды.

Русь, от речки до куста,

Разделили, как одежды

Осуждённого Христа.

Всё не то и всё не это.

Жизнь нелепа и проста.

В доме русского поэта

Прописалась темнота.

Нищий. Клоун. Неудачник.

Косоглазый и хромой,

Встанет ночью и заплачет:

«Боже, Боже, Боже мой!

Не даётся в руки слово.

Поздно плакать и алкать.

После Юры Кузнецова

Больше нечего писать».

Водку выпьет из заначки,

Содрогнётся до нутра;

Молча встанет на карачки

И напьётся из ведра.

Ни одной душой не признан,

Он устало и хмельно,

Словно в пасть капитализма,

Смотрит в чёрное окно.

К потолку поднимет очи,

Злой, колючий, как стерня:

«Почему ты, аве Отче,

Отвернулся от меня?»

Голос явный, но незримый

В темноте блеснёт, как нож:

— Больно?

— Больно.

— Пей, родимый…

Пей, покуда не умрёшь.

*

Вспомнится снова и снова,

Как, ощущая вдовство,

После безумств Кузнецова,

После прозрений его —

Бедная русская Лира,

Тихо и грустно, сама,

С неба на землю сходила —

Так же, как сходят с ума;

Как спотыкаются стрелки,

Как догорает жнивьё —

Там, где целуют подделки

В мёртвые губы её.

Михаил Всеволодович Анищенко родился 9 ноября 1950 года. В своей жизни он перепробовал десятки профессий: работал фрезеровщиком, слесарем, сантехником, сторожем, журналистом. В 1977 году его приняли в Литературный институт. Спустя два года поэт выпустил первую книгу стихов «Что за горами». А потом его трижды из института выгоняли.
Уж в 2007 году Евгений Евтушенко рассказывал о нём: «Каким-то образом во время перестройки стал одним из помощников самарского мэра. Но, увидев, как люди не выдерживают испытания властью и деньгами, проникся идиосинкразией к политике. Уехал в деревню, несколько лет пытался жить одним огородом. Раздражал своей откровенностью и непохожестью тех, кто любит паханствовать. Из зависти и в отместку его начали преследовать, даже избили».
Умер Анищенко 24 ноября 2011 года.

Годжа Халид. Свояк Низами

Сегодня мне очень трудно писать воспоминания о Юрии Кузнецове. Не только потому, что я его знал как настоящего поэта, как говорил гениальный Низами, таким должен быть поэт:

Не каждый муж может выдержать испытание тьмы,

Способна вытерпеть только вода живая.

Низами под словом «живая вода» подразумевает слияние с вечностью.

Ангелоподобные люди, у которых в душе и в теле есть искра Божья, которые творят безвозмездно. Действительно, не каждый муж способен вытерпеть испытание тьмы, как Кузнецов.

Моё новое знакомство с классиком Кузнецовым произошло в Москве летом 1996 года. Я читал и печатал его стихи ещё до нашей встречи. Литературный мир с благоволением отнёсся к этим стихам. Главный редактор журнала «Гянджлик» поэт Мамед Исмаил заново напечатал эти переводы со словами аннотации. Я никак не ожидал, что с первого дня знакомства он меня пригласит на Высшие Литературные курсы поэтической семинарии.

Радуясь, я поблагодарил его. Между нами произошёл такой разговор:

— Юрий Поликарпович, курсы продолжаются?

Он коротко ответил:

— Да конечно, конечно!

Я тогда намекнул на несоответствие моего возраста:

— Юрий Поликарпович, мои студенческие годы уже прошли.

Он, смеясь, ответил:

— Ты только приходи и увидишь, что среди твоих сокурсников есть люди старше тебя.

Получив моё согласие, мы прекратили разговор на эту тему.

С благословения Юрия Поликарповича я с 1 сентября 1997 года стал слушателем Высших Литературных курсов.

Первый день занятий

В первый день учёбы мы все ждали Кузнецова. Он важным шагом зашёл в аудиторию. В его внешнем виде было сочетание офицерской выправки и поэтической мудрости.

Поздравил всех и сказал:

— Россия — наша родина, наш родной дом. Как везде, так и в Москве ощущается беспокойство. Берегите друг друга. Мы все россияне, но среди нас находится приехавший из далёкого Азербайджана наш друг, поэт Годжа Халид. Прошу уделить ему особое внимание.

По правде говоря, я был ошарашен. Шутка ли — поэт России с большой буквы, феномен, так меня представил. После слов Кузнецова, сказанных с глубокой верой и уважением ко мне, я был в центре внимания.

Моя мама — Нина Аверьяновна

Не прошло и двух дней, как на перемене ко мне подошла женщина бальзаковского возраста в золотых очках. Оказалось, что она заведующая учебной частью высших курсов. В этой сфере она работала сорок лет.

Она привела меня в свой кабинет. Сначала она рассказала о себе. Потом много расспрашивала о родине, о жизни семьи. Она дала понять, что Кузнецов очень сердечно отзывался обо мне. «Мы все с нетерпением ожидали вашего приезда. После развала Советского Союза вы первый иностранец, которого пригласили на Высшие Литературные курсы».

Я почувствовал, что знакомство с Юрием Кузнецовым сильно интересует самоотверженную женщину.