Зуб Уилкинса - [2]
— Ваше объявление? — поинтересовался он.
— Да, — ответил Фрэнк, чувствуя себя страшно глупо и от этого ощущая прилив наглости. — А что?
Мистер Картер наклонился и прочел объявление вслух, так что, когда он умолк, Фрэнк чувствовал себя еще глупее, а Джесс изрядно порозовела.
— Ну и ну! — воскликнул мистер Картер. — Жалко, премьер об этом не знает. Он живо принял бы вас в кабинет министров. Клиентов много?
— Пока нет, — сознался Фрэнк.
— Мы недавно открылись, — объяснила Джесс.
— Ну, насчет возмездия ничем помочь не могу, — сказал мистер Картер, — а вот где найти сокровища, пожалуй, могу подсказать.
— Правда? А где? — спросили дети. Джесс полезла в карман за блокнотом, чтобы все записать.
— Слушайте, — таинственным шепотом начал мистер Картер. — Радуга. Нынче утром. Как раз у хижины Бидди Айремонжер. Своими глазами видел. Копайте, там наверняка гора золота! — И не успели они ответить, как он с хохотом удалился.
— Вот гад! — с чувством выдохнула Джесс.
Фрэнк так разозлился, что даже не стал высказывать, что у него на душе. Вместо этого он предложил снять объявление. Джесс возразила, что нельзя так легко сдаваться.
— Пусть повисит еще сегодня и завтра, — сказала она. — Может быть, о нас станут говорить…
— Тогда целый город придет над нами посмеяться, — мрачно ответил Фрэнк и пошел в дом, чтобы выклянчить печенья и хоть чем-то себя порадовать.
Доедая печенье, Фрэнк и Джесс услышали, как по тропинке идет целая толпа народу. До них доносился скрип колес и перестук дубинок, которыми проводили вдоль садовых оград и заборов вокруг огородов. Еще были слышны громкие грубые голоса. Они ругались. Фрэнк сразу же раскаялся в том, что не убедил Джесс снять объявление. Ему не нужно было вслушиваться в голоса, чтобы понять — идет Громила Гибл со своей бандой, причем, судя по лексикону, Громила Гибл со своей бандой в самом что ни на есть прескверном настроении. Они остановились у сарайчика, и Джесс потом говорила, что заметила, как воздух потемнел.
— Ха! Посмотрите-ка на эту синеву! — сказал кто-то. — Глянь, Громила.
— Багровая «Справедливость»! — гоготнул еще кто-то.
Фрэнк и Джесс уставились друг на друга, и тут еще один мальчишка прочитал объявление глумливым ломким голосом.
— Кому только такое оранжевое маренго в голову взбрело?! — поразился он.
— Да тем буро-сиреневым мелким Пири, — гаркнул Громила. Фрэнк и Джесс сразу поняли, что это именно Громила, потому что голос у него был еще грубее, а лексикон еще корявее, чем у прочих. — Вечно то одну лазурь выдумают, то другую.
— Фвенк и Джесс? — прошепелявил кто-то. — Давайте его солвем!
Банда горячо согласилась, — на пределе громкости и задействовав весь свой лексикон. Фрэнк и Джесс уже смирились с потерей объявления, но тут Громила заорал:
— Стоп! У меня суперкрутая оранжево-бордовая мысля! А ну погодите одну алую секунду! — И не успели Фрэнк и Джесс унести ноги из сарайчика, как он забарабанил в ок но. — Эй, есть тут кто? Перепугались до багрянца, что ли, отвечать не хотите? Вылезайте, киноварь вас так!
Делать было нечего. Фрэнк поднялся и открыл окно. Громила оперся о подоконник и сунул внутрь свою рожу. Никогда в этой роже не бывало ничего симпатичного, — большая, пухлая, с глазами-щелочками, — а сейчас с одного боку она была вся в грязи, а с другого опухла пуще обычного. На тупом подбородке Громилы даже виднелась кровь — совсем чуточку.
— Чего тебе? — спросил Фрэнк.
— Багровой справедливости! — ответил Громила. — Как обещано! И ты, синь-белизна, все равно должен мне десять пенсов!
— И что? — собрав всю наличную храбрость, поинтересовался Фрэнк. За спиной Громилы виднелась банда — насупленная, грязная, ощетинившаяся дубинками и духовыми трубками и в сопровождении обычного обоза самодельных тележек. Банда по возможности не появлялась без этого снаряжения и превосходно умела им поль зоваться.
Громила просунул свою рожу еще глубже в окно. Джесс начала незаметно подгребать к себе цветочные горшки — какие-никакие, а боеприпасы. Привередничать не приходилось.
— А я прощу тебе те бирюзовые десять пенсов, — произнес Громила, — если ты мне обеспечишь эту твою малиновую справедливость и разберешься с тем сине-лиловым гадом. Только слабо тебе, вот что, кармин-зеленка.
— Не слабо, — ответил Фрэнк. — Это ты про кого?
— Про того сизого гада, — пояснил Громила. — Вернона Уилкинса. Погляди, что он мне сделал. Вон, погляди! — И он сунул просторную ладонь прямо Фрэнку под нос, растопырив пальцы. На ладони лежало что-то маленькое, грязное и красное с одного конца. — Видал? — поинтересовался Громила. — Зуб, вот что. Этот пурпурный гад мне его вышиб. Ну, чего скажешь?
Сказать Фрэнк мог только то, что Вернон Уилкинс молодец, но смолчал.
Громила просунул руку в сарай.
— И ты тоже, — обратился он к Джесс. — И ты погляди. Хорошенько погляди, хаки-маренго!
Пришлось Джесс подойти и тоже изучить зуб. С собой она прихватила горшок — так, по чистой случайности. Это был плоский зуб, сточенный почти до корня.
— Ну, — сказала она. — И чего ты хочешь, чтобы мы с ним сделали?
— Достаньте мне его зуб, — потребовал Громила. — Вы же организуете возмездие, беж-бордо! Так вот достаньте мне зуб желто-лилового Уилкинса и принесите сюда, чтобы я видел. Тогда прощу те десять пенсов.
