Зрячая ночь. Сборник - [15]
— Давно пора было, — ворчала мама, отсчитывая деньги для обновок. — Спасибо Игорьку, вразумил тебя, а то ходишь старой девой…
В новых шмотках было неуютно, но Настя терпела. Помнила, что главное — не быть дурой. Дурой не быть.
О ночных подготовках к сессии пришлось забыть, как только Игорь переехал. Теперь спать они уходили не позже одиннадцати, чтобы вставать в шесть тридцать и завтракать вместе, как настоящая семья. Готовила им мама, румяная и довольная. Ей снова было о ком заботиться. Она жарила яичницу, пекла оладушки и пышные омлеты. Подкладывала на тарелку Игоря лучшие кусочки и осторожно замечала:
— Совсем бледный стал, Игоречек, надо отдыхать…
Игорь деловито расправлялся с завтраком, кивал, соглашаясь, мол, да, но отдых нам только снится. Настя не смотрела на них, намазывала масло на подсушенный хлеб и отчаянно хотела спать. Ей было скучно. Ей постоянно было скучно. Скучно покупать обтягивающие кофточки, скучно ходить на дурацких каблуках, скучно смотреть идиотские фильмы с Игорем, скучно гладить его рубашки с мамой. Она еще не успела выйти замуж, а семейная жизнь ей уже осточертела.
Покончив с завтраком, Игорь натягивал выглаженную рубашку, целовал Настину маму в щеку, ждал, пока Настя обрядится в куцее холодное пальто, засунет ноги в сапоги с вычурным, пошлым каблуком, и закрывал дверь своим ключом. В молчании они шли до остановки, в молчании садились в автобус, в молчании ехали по триста сорок девятому маршруту. Игорь выходил за две до конечной, пересаживался на маршрутку, которая везла его в типовое отделение типового банка. Настя научилась узнавать окрестности по деревьям. Сразу за поворотом стояли три худые березки, потом проплешина, потом еще две. Тут Игорь кричал водителю, поднимался, скоро прикасался губами к Настиным губам и выскакивал наружу.
Этот момент, когда его спина скрывалась за дверью автобуса, был лучшим моментом всего дня. Наконец Насте переставало быть скучно. Рука сама лезла за пазуху, выуживала телефон и набирала первое за день сообщение.
«Ты едешь?»
«Я еду, а ты?»
«И я».
Лариса Кузнецова в одинаковой мере ненавидела свое имя и фамилию. Она грязно ругалась, когда обсуждала политику, курила толстые сигариллы и пахла чем-то острым, мужским и стыдным. Аспирантка факультета политологии, презирающая науку, которой собиралась посвятить всю свою жизнь, Лора любила лысых кошек и крепкий сухой мартини.
Все это Настя узнала в первый же день знакомства, просидев с Кузнецовой бок о бок три часа на подоконнике в университетском туалете. Лорка курила и качала головой: ну и дура ты, Бехчина. Настя и сама не поняла, как же так вышло, но рассказывать ей о скучной своей жизни было совсем не скучно.
Вначале, когда Лорка нашла ее рыдающей в грязной кабинке, Настя до ужаса испугалась. Кузнецова распахнула дверцу, разразилась ругательствами и принялась вытаскивать упирающееся, мокрое от слез тело, попутно осматривая запястья на наличие порезов.
— Совсем поехавшая? Чего рыдаешь? Слышь, а?
В ответ рыдания только усилились. Настя просто не могла остановиться, задыхаясь в истерике. Тогда Лорка потащила ее к раковине, открыла вентиль и принялась плескаться холодной водой. Настя икнула, вдохнула воды, закашлялась, начала отплевываться. А когда наконец сумела вдохнуть, с удивлением поняла, что успокоилась.
Лорка смотрела на ее страдания, закуривая сигаретку.
— Ну, полегчало?
Настя поглядела на себя в зеркало. Глаза опухли, нос покраснел, по щекам синели разводы потекшей туши. Игорек на восьмое марта подарил им с мамой абонемент на мастер-класс по визажу. Маме обучение далось куда лучше, но Настя тоже старалась соответствовать.
— Эй, на борту, у тебя спрашиваю — полегчало?
Пришлось отвечать.
— Да, спасибо.
Лорка коротко засмеялась и выпустила изо рта облако вонючего дыма.
— Ну шик. А чего стряслось-то? Жизнь — говно невыносимое?
Настя коротко покачала головой. Ее жизнь была вполне себе терпимой — есть где жить, есть с кем спать, есть чьими оладушками завтракать. Просто скучно очень. По тому, как удивленно округлились щедро подведенные глаза сидящей на подоконнике, Настя поняла, что последнее она произнесла вслух.
— Садись давай, расскажешь, как это — «скучно жить», — предложила Лорка, растягивая накрашенные алым губы. — Ни разу не пробовала.
С того дня прошло почти полгода. А если точнее, сто пятьдесят шесть дней, сто пятьдесят шесть встреч. Вначале на холодном подоконнике туалета между парами, потом на диванчиках Шоколадниц и Кофе-Хаусов. На семьдесят третий день Лорка позвала к себе.
Настя вообще была помешана на цифрах, но тут особенный случай. Каждый их час, вырванный из скучной жизни, наполнялся невыносимой остротой ощущения момента. Секунда длилась целыми сутками. Настя успевала прожить век, пока Лорка прикуривала толстую сигаретку и делала первый, самый сладкий затяг. Она смотрела через стекла очков в строгой черной оправе, выпускала дым и слушала Настю, и смеялась над ней, и говорила сама, и снова слушала. И все это была жизнь — огромная, как сердце Лорки, раздающей приговоренных к усыплению котов по знакомым, яркая, как ее помада, острая, как духи, кружащая голову, как все ее присутствие рядом.
Ученица школы кино Кира Штольц мечтает съехать от родителей. Оператор Тарас Мельников надеется подзаработать, чтобы спасти себя от больших проблем. Блогер Слава Южин хочет снять документальный фильм о заброшке. Проводник Костик прячется от реальности среди стен, расписанных граффити. Но тот, кто сторожит пустые этажи ХЗБ, видит непрошеных гостей насквозь. Скоро их страхи обретут плоть, а тайные желания станут явью.
У Михаила Тетерина было сложное детство. Его мать — неудачливая актриса, жестокая и истеричная — то наряжала Мишу в платья, то хотела сделать из него настоящего мужчину. Чтобы пережить этот опыт, он решает написать роман. Так на свет появляется звезда Михаэль Шифман. Теперь издательство ждет вторую книгу, но никто не знает, что ее судьба зависит от совсем другого человека. «Выйди из шкафа» — неожиданный и временами пугающий роман. Под первым слоем истории творческого кризиса скрывается глубокое переживание травмирующего опыта и ужаса от необходимости притворяться кем-то другим, которые с каждой главой становятся все невыносимее.
«Брат болотного края» — история патриархальной семьи, живущей в чаще дремучего леса. Славянский фольклор сплетается с современностью и судьбами людей, не знающими ни любви, ни покоя. Кто таится в непроходимом бору? Что прячется в болотной топи? Чей сон хранят воды озера? Людское горе пробуждает к жизни тварей злобных и безжалостных, безумие идет по следам того, кто осмелится ступить на их земли. Но нет страшнее зверя, чем человек. Человек, позабывший, кто он на самом деле.
Хотите услышать историю вечного девственника и неудачника? Так слушайте. Я сбежал в Москву от больной материнской любви и города, где каждый нутром чуял во мне чужака. Думал найти спасение, а получил сумасшедшую тетку, продавленную тахту в ее берлоге и сны. Прекрасные, невыносимые сны. Они не дают мне покоя. Каждую ночь темные коридоры клубятся туманом, в пыльных зеркалах мелькают чьи-то тени, а сквозь мрак, нет-нет, да прорывается горький плач. Я — Гриша Савельев, вечный девственник и неудачник. Но если кто-то тянется ко мне через сон и зовет без имени, то я откликнусь.
Сборник короткой прозы, объединенной сквозной темой времени. Время здесь и герой, и причина событий, свершающихся с героем, и процесс, несущий в себе все последствия его выборов и решений. Подвластный времени человек теряет себя, оставаясь в итоге один на один с временем, что ему осталось. Взросление приводит к зрелости, зрелость — к старости. Старики и дети, молодые взрослые и стареющие молодые — время ведет с каждым свою игру. Оно случается с каждым, и это объединяет нас. Потому что все мы когда-нибудь тоже.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
Сергей Иванов – украинский журналист и блогер. Родился в 1976 году в городе Зимогорье Луганской области. Закончил юридический факультет. С 1998-го по 2008 г. работал в прокуратуре. Как пишет сам Сергей, больше всего в жизни он ненавидит государство и идиотов, хотя зарабатывает на жизнь, ежедневно взаимодействуя и с тем, и с другим. Широкую известность получил в период Майдана и во время так называемой «русской весны», в присущем ему стиле описывая в своем блоге события, приведшие к оккупации Донбасса. Летом 2014-го переехал в Киев, где проживает до сих пор. Тексты, которые вошли в этот сборник, были написаны в период с 2011-го по 2014 г.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.