Зрачок истины - [7]

Глава 3. Шаг первый

С утра Олесю не мог поднять даже оглушительный звон будильника. Песня Тины Тернер «Simply the best», установленная в качестве звонка, уже стала настолько привычной для Олеси, будто звучала на частотах, которые не воспринимали её уши.

Олеся с трудом заставила себя подняться с кровати. Она поздно ложилась, а перед сном объедалась всякой дрянью (в основном, бутербродами и сладостями). В общем, вела такой образ жизни, словно запрограммировала себя на самоуничтожение. Но на фоне недавней смерти Юли, все эти проблемы казались такими смешными и глупыми. Просто вполне себе взрослая девушка не может взять себя в руки — именно так себя ощущала Олеся, ковыляя в разношенных тапках до ванной. Оттуда она, вся мокрая, после душа, направилась к холодильнику, где из еды оказалась только одна шоколадка и та горькая. Затем, перекусив тем, что было, Олеся наспех оделась и поехала на похороны Юли. Хотя даже не была уверена, стоит ли ей там появляться.

Так или иначе, Олеся прибыла на кладбище, и сомнения всё еще переполняли её. Она старалась их побороть, молча продвигаясь мимо могильных плит, к толпе, собравшейся возле гроба Юли.

К счастью, Олесе удалось затеряться среди зевак, коих собралось не мало. Она невольно просочилась сквозь толпу, поближе к гробу, где лежало тело Юли. Ладони девочки были сложены одна на другую, а под большим пальцем левой руки красовалась татуировка в виде крохотного сердца. Олеся никогда не понимала, почему некоторые люди так любят уродовать и мучить свое тело. Но думать об этом слишком долго ей и не пришлось. Вскоре её окликнула Жанна Александровна:

— Ты что тут делаешь? — Жанна старалась говорить как можно тише. Но для Олеси её слова звучали также громко, как молоток, забивающий крышку гроба. Она смутилась, будто вся толпа, собравшаяся в тот день на кладбище, смотрела на неё в ожидании ответа. (Впрочем, так казалось лишь ей). И она не знала, что ответить в свое оправдание.

Бывшая руководительница дала ответ за нее:

— Уходи сейчас же!

— Оставайтесь, — вмешался высокий мужчина средних лет с проседью.

Затем он поздоровался и представился дядей Юли, и он же являлся её опекуном.

— Юля упоминала, что вы помогали ей по английскому, — сказал он. — Так что оставайтесь!

Но Олеся решила уйти, заранее поблагодарив его и попрощавшись. Она не хотела никого смущать своим присутствием. А еще больше она не хотела смущаться сама, но никак не могла это прекратить.

К тому же её внимание привлек тощий парнишка, с которым Юля когда-то делила одну парту. Он вел себя не как все остальные — прятался за стволом дерева, будто хотел остаться незамеченным. И надо признаться, у парнишки это почти получилось. Слишком уж он был худым, как тростинка. Затем, не дождавшись окончания похорон, он направился прочь, стараясь затеряться среди могильных плит. Олеся поспешила за ним.

— Постой! — крикнула она ему вслед.

Его имени она не помнила и даже не пыталась запомнить. Чужие имена её мало интересовали. Она запоминала лица, слова, характер, но только не имена. Но всё же парнишка остановился, скорее, из любопытства, и удивленно посмотрел на неё.

— Ты же сидел за одной партой с Юлей Никитиной? — проговорила Олеся. Это единственное, что она помнила о нём.

— Бывало, — ответил он, уже собираясь уйти.

— Вы с ней общались? — остановила его Олеся.

Он кивнул и присел на камень. После короткого молчания он спросил:

— Вы знаете, как она умерла?

— Немного.

— А я всё сам видел.

Он опустил голову вниз.

— Можешь не рассказывать, если не хочешь.

Но он посмотрел на Олесю, и по его взгляду она поняла, что он твердо намерен ей об этом рассказать. Ему просто необходимо было с кем-то поделиться.

— У нас была пробежка, — начал он, — на физре.

Затем он пересказал ей все, что было в тот день и час на стадионе, не упустив ни единой мелочи. Когда он, наконец, закончил, он несколько секунд помолчал и добавил:

— Говорят, она отправилась антидепрессантами. Это всё из-за него.

— Из-за кого?

— Да так…

— Из-за парня?

— Не было у нее парня, — выпалил он, будто его задевала сама мысль об этом. Затем после недолгого молчания добавил:

— Ей нравился один… Какой-то Петр. Она все время о нем говорила: Петр то, Петр это. Он был старше её.

— Кто-то со школы?

— Нет, — протянул парнишка, — они познакомились в «Магнолии», кажется.

— Где?

— В клубе, где он всё время тусуется. Сами знаете, зачем туда парни ходят.

Олеся кивнула, хотя пока не спешила с выводами.

— Я ей говорил с ним не связываться, — продолжал парнишка, — она не слушала. Я думаю, она из-за него умерла.

— Он обидел её?

— Не знаю. Кинул, наверное. А может, что похуже.

«Несчастная любовь, — подумала Олеся, — что может быть хуже в подростковом возрасте».

— Ты видел этого парня?

— Да, он как-то заезжал за Юлей в школу на своем форде допотопном.

— Что за форд? Цвет? Номер?

— Да, откуда я знаю. Какой-то старый, красный, — подумав несколько секунд, он добавил: — Не впечатляет! У него на заднем окне какие-то наклейки странные.

— Какие именно?

— Да какой-то медицинский юмор. Фигня, короче.

— А его самого описать можешь? — поинтересовалась Олеся.

— Нет, я его не разглядывал. Но он, наверное, красавчик. Так Юля говорила.