Зовущая - [40]

Сердце колотилось, хотя я не шевелилась. Мы станем желанной парой — муж, сильный боец, что хочет стать Силовиком, и жена, знающая исцеление. Такое было возможно. Это могло сработать. Я буду в одном здании с Кельдеком. Могу оказаться в одной комнате с королевой Вардой. А могу застрять в лазарете и не пересечься с пленным добрым народцем. Может оказаться так, что я смогу лишь следить день за днем за ужасами, что будет творить этот новый Зовущий.

Хватит, Нерин. Никакой вины, паники, ожидания худшего. Если я решила идти туда, нужно идти с уверенностью, что я смогу всего добиться, хоть риск и велик. Был еще один аргумент в пользу моего плана. Кельдек и его свита отправятся в Летний форт, когда потеплеет. И мой воин-муж, Силовик-новичок, пойдет с ними, а за ним — я. И я буду там, где Тали хотела бы меня видеть. Дыши, Нерин. Это ты сможешь. У тебя получится.

Всю ночь я перебирала варианты, уснула перед рассветом, и мне приснился Флинт. Сон был нечетким. Он, казалось, смотрел из окна башни на юг. А потом был в темноте, его глаза были тенями на белом лице, нас разделяла решетка. Я протянула руку, и он прижал пальцы к прутьям, но, как бы я ни пыталась, я не могла дотянуться до него. Не могла коснуться. Я пыталась говорить, сказать, что все хорошо, что я рядом, но голоса не было.

«Нерин, — сказал он. — Нерин, где ты? Я тебя не вижу, — а потом. — Слишком поздно».

Я проснулась в слезах. Свет пробивался в щели меж ставен, было утро. Сильва и Крея были уже одеты.

— Нерин, — Сильва села на край моей кровати. — Мы идем на утренний ритуал к камням. Пойдешь с нами?

Она заметила, конечно. И она была мудрой. Лучше быть снаружи, на солнце и с друзьями, чем лежать здесь, пока голова полна ужасных мыслей. Я встала и потянулась за одеждой.

— Жить одним днем, — прошептала Сильва, передав мне тунику. — Так я себе говорю. Быть смелой еще один день. Продержаться еще один день. Так проще, чем думать про весь месяц, время года, жизнь, — она помогла мне с юбкой. — И ты теперь плачешь из-за меня.

— Ничего, — я вытерла слезы. — Плохой сон приснился, — я обулась и стянула волосы в узел. — Я готова.

Калланские камни были хорошо защищены. Между ними и фермой росли кусты, что были готовы резать, царапать, вредить всем, кто здесь идет. Ежевика. Боярышник. Крапива. И это далеко не все растения здесь.

Мы вышли на площадку, покрытую травой. И здесь были камни: девять лежало кругом, самый высокий был вдвое выше крупного мужчины, а маленькие доставали мне до плеча. Многие лежали так, словно спали. В свете утра их тени были длинными и серыми на траве за ними, напоминая мантии. Камни были старыми. Мох смягчал трещины, лишайники оставили лиловые, золотые и коричневые пятна на их поверхности. Вокруг была тишина, словно земля в этом защитном круге была отделена от обычного мира.

Я шла с девушками, отвечала молитвам Сильвы, но в мыслях было белое лицо Флинта, его рука на прутьях, боль в голосе, когда он сказал: «Я тебя не вижу». Я напомнила себе, где я и что делаю, принялась дышать успокаивающе, как учила меня Карга. Я открыла сознание, сделала его пустым, готовая принять мудрость. Голос Сильвы, ясный и звонкий, отражался эхом в пении птиц в траве у древних камней.

У нас были подношения: кувшин чистой воды, веточка розмарина и медовое печенье. Мы оставили это на каменной плите в центре круга.

— Примите наши дары, Белая леди, — тихо сказала Сильва. — Мы приносим это вам с любовью и надеждой. Благословите эту землю своим присутствием. Пусть это место будет спокойным на нашей страдающей земле.

Ритуал был завершен, и мы повернулись, чтобы уйти, но Крея вскрикнула. С самого высокого камня прилетел кроха, принялся летать вокруг головы Сильвы, крылышки мерцали в утреннем свете. Свирель был здесь, был в безопасности. Теперь была моя очередь вскрикивать, ведь за ним из-за камня появились двое других, один сиял серебром, другой — розовым, и они втроем танцевали, изображая над Сильвой корону. Мы покинули круг камней, а крохи улетели к своему укрытию, пропали из виду.

Я снова плакала. Что со мной такое? Я провела рукой по щекам.

— Нерин, — тихо сказала Сильва. — Плакать можно, — ее глаза тоже были мокрыми. — Мы сделали хорошее дело.

Она была права. Мы совершили важное дело. Мы рисковали, но потому Белая леди осталась с нами. Она была жива и становилась сильнее.

— Знаю, — может, было правильно плакать, пока я была среди друзей. В Зимнем форте плакать я не смогу. Я буду там сильной. Бесстрашной. Мне придется прогонять ужас, что охватывал меня лишь от мысли о грядущем.

* * *

Как только люди Фораса поняли, что я не передумаю, с ужасающей скоростью начали придумывать план. Форас был лидером, как и Тали, он понимал, что нужно сделать, и как это сделать. Он знал, как все осуществить.

— Не так просто паре пройти в Зимний форт и сказать, что кто-то хочет быть Силовиком, — сказал он мне, когда мы сидели на совете на третий день моего пребывания здесь. С нами было немного мятежников, включая Бренна с темной бородой, который решил сопровождать меня. — Если у человека хорошие навыки сражения, то люди короля сразу спросят, как он пришел к ним, откуда он, почему ушел, почему до этого не хотел стать Силовиком. Я рос на ферме и узнал от братьев, что когда человек использует оружие, фермером ему уже не быть. Бренн может сказать, что он из-за границы Олбана, что его обучали в армии другого короля, но тогда ему нужен акцент, чтобы обмануть советников короля. Будет сложно все время это помнить.