Зов Уршада - [33]

— Ты трусливый предатель, тебя ждет собачья смерть. — Я плюнула в его сторону, но плевок не долетел. Хинцы загоготали.

Одноглазый приказал крепышу, тот поставил передо мной на пол миску с жареной свининой. Мясо было дурно приготовлено, испорчено уксусом и пережарено, но… мой рот тут же наполнился слюной. Я уже позабыла, когда в последний раз ела мясо. С джайнами и все три года в храме Сурьи приходилось питаться овощами и орехами.

— Кушай, — перевел слова атамана изменник. — Будешь хорошо кушать — будешь красивой, будет сытая красивая жизнь. Будешь упрямой — пойдешь жить туда…

Молчаливый слуга Нгао приподнял крышку люка в полу и посветил вниз. Со своего места я различила в глубине изможденных, избитых людей, прикованных цепями к поперечным балкам. Среди них десятками копошились крысы.

Мне хотелось умереть, но я перевернулась и опустила лицо в миску со свиными потрохами. Силы мне тоже были нужны.

Я помню качавшийся фонарь, темноту и снова — фонарь. Кажется, я просила пить, и меня кто-то поил тухлой водой. Так продолжалось долго.

Веревки, которыми они меня скрутили, подсыхали и все сильнее врезались в кожу. Какое-то время спустя я перестала слышать, о чем говорят негодяи, мой мозг заняла одна лишь боль. Последующие часы я слушала мяуканье команд, слаженные выкрики матросов, поднимавших паруса, и стоны раненых пленных в нижнем трюме. Я сделала невозможное, раскачивая мокрые колючие узлы, сорвала кожу на запястьях и сломала ногти. Когда мне удалось освободить левую кисть, заскрипел засов и показалась довольная харя нашего бывшего рулевого. Я едва не заплакала от досады.

— Ты угадала, — тут же злорадно захихикал Хео. — Если я прихвачу хотя бы один камешек из этих сундуков, меня скормят рыбам. Но мне позволено взять часть добычи женским телом, хе-хе-хе… Тем более — для тебя ведь это не горе, а любимая работа, так? Одноглазого мужская сила почти покинула, ему не жаль поделиться со старым другом, хе-хе…

Хео стал разматывать пояс и все похвалялся. Он поведал, как в прошлом году ловко нанялся лоцманом на морской караван орисского махараджи и как привел их к засаде у берегов острова Ланка, именуемого еще островом Пляшущих вулканов.

Когда мерзавец скинул рубаху и штаны, я жалобным голоском попросила воды и масла. Я сказала, что не смогу ублажить его, как царя, если он не разрежет на мне веревки. Предатель расхохотался и заявил, что ему вполне достаточно отвязать мне одну ногу. Однако воды он мне не пожалел. Когда он отвернулся развязать бурдюк, я изогнулась улиткой и вытащила иглу из своего ножного браслета. Это было единственное оружие, которое разрешала носить девушкам настоятельница храма Сурьи.

Я позволила напоить себя водой и позволила нетерпеливому гаду вставить в меня торчащий хвост. Хео навалился, смердя, как дохлая черепаха, и заурчал от радости, когда я обвила его ногами и руками. Вскоре он спохватился, что руки пленницы должны быть связаны, но я уже не выпустила его. Я зажала его хвост так, что у него кровь хлынула в глазные яблоки. Я вонзила ему иглу между третьим и четвертым позвонками. Пока я одевалась и искала среди мешков с награбленным свои пожитки, хвост мертвеца торчал как мачта.

Мне это показалось смешным — дохлый Хео с торчащим хвостом!

Сердце мое колотилось, как у пойманной в силок косули, когда я потянулась к дверному засову. В руках, прижав лезвия к предплечьям, я держала два ножа, которые опрометчиво снял с себя сладострастный рулевой. Звуки нашей недолгой борьбы наверняка заглушил шум воды и скрип снастей, но я все равно боялась. Тогда я еще не умела отнимать жизнь бесшумно.

За дверью, в полутемном коридоре, курил на чурбане седой пират со взведенным арбалетом и саблей. У него не было ног. Очевидно, Нгао нарочно доверил охрану ценностей проверенному инвалиду. Седой сидел ко мне спиной. Узкий коридор освещался только голубым светом Смеющейся сестры, падавшим из палубного люка. Оказывается, я валялась без памяти дольше, чем предполагала, — над океаном опустилась ночь! А может, прошла не одна ночь, а несколько?

Инвалид шустро повернулся и замахнулся на меня саблей. Наверное, он не хотел меня убивать, а только пугал, потому что засмеялся, распахнув беззубую пасть. Он замахнулся, я подпрыгнула к потолку коридора и зависла, упираясь пятками в стены, в позе «вечерней ящерицы». Старичок вскрикнул и отклонился назад, чтобы наверняка зацепить меня острием. Кажется, он сообразил, что у нас с любовником вышел небольшой спор. Пока старик делал второй, более сильный и правильный замах, я упала вниз и с двух сторон ударила его ножами Хео в горло.

Он успел заслониться левой рукой, отбив мой выпад ложем маленького арбалета, но удар справа достиг цели. Матери-волчицы могли мной гордиться — я недешево продавала жизнь, хотя совершенно не умела фехтовать! Но мне невероятно повезло — на пути не попался ни один настоящий воин. Отобрав у безногого мертвеца оружие, я вернулась назад, в кладовую, к люку, ведущему в трюм. Я едва не порвала себе селезенку, сдвигая крышку из мореного дуба. Я сообщила тем, кто внизу, в темноте, кормил собой вшей и крыс, что мы можем захватить корабль. Надо лишь набраться отваги.