Зов - [24]
Глаза, такие ясные и холодные еще тридцать секунд назад, выкатились из орбит — и директор по маркетингу взорвалась фонтаном крови. Кровь хлестала изо рта и носа и ручьями лилась на стол, поверх груды белой пыли…
Дана все еще стояла в дверях.
— Да? — спросила Рискер.
Дана вздрогнула.
— Что-нибудь еще? — переспросила она, глядя на Дану из-за длинного красного стола с персональным компьютером на одной краю и фотографией в золотой рамке на другом: человек на фотографии совершал пробежку по холму, тем самым доказывая, что в жизни оловянного директора в широком золотом ожерелье присутствовало семейное счастье.
Рискер повернулась градусов на двадцать в своем вертящемся кресле и нажала на кнопку селектора.
— Джон, материалы, которые тебе нужны, у меня на столе… — Ее голос был слышен в кабинете Маккитчина. Его время — ее время.
Дана повернулась и направилась на свое рабочее место. Бежевые и серые тона, призванные успокаивать, танцевали у нее перед глазами. Цветы в горшках — вражеские агенты — не спускали с нее глаз…
Дана открыла глаза: вокруг было светло. Затем опять закрыла их, плотно, как дверцы сейфа. Она потерла веки, пытаясь избавиться от незваных видений. Потом перевернулась и сделала несколько глубоких вздохов. Сердце стало биться ровнее.
Она устала от этих эпизодов. Устала. Эти мысли — как пиявки, сосущие из нее кровь. Она представила, что воспоминания о Джин Рискер сгорают в голубом пламени и исчезают, одно за другим.
Дана прокрутила мысли назад, подальше от работы, вернулась к Луису за завтраком и затем еще дальше назад. Лежа на солнце, она расслабилась и стала засыпать. Вдруг из облака соткалась официантка из «Ставен», блондинка с высокой прической. Она несла на подносе тарелки с блинчиками и яйцами. Табличка на груди сообщала о ее имени и откуда она родом: Равена из Спаркса.
После завтрака Луис и Дана гуляли вдоль спуска горы, рядом с автобусной станцией. Когда они переходили улицу, автофургон затормозил, чтобы пропустить их. В городе они успели отвыкнуть от этого…
Дана погладила горячий от солнца живот, и рука вновь безжизненно упала вдоль тела. Сон не отпускал ее.
…Магазин женской одежды. Манекены, одетые в платья немыслимых фасонов и расцветок. Светло-зеленые и в складку, и цветочные орнаменты. Широкая кайма. Квадратный карман на длинном платье, желтая складка на белом. Мама.
Мама в прачечной. Захлопывает крышку стиральной машины. рядом с ней отец. Она все время болтает без умолку; так она болтала после того, как потеряла рассудок. Ее голос пилой вонзался в сердце отца, вперед-назад, назад-вперед. Он стоит, опустив голову, в ярком свете, падающем с потолка…
Дана приподняла голову, чтобы увидеть плот. С середины плота нырял мальчик. Слева сидела молодая пара, а справа Луис. Он намеревался плыть к берегу; вот он нырнул и скрылся в брызгах воды.
Дана посмотрела на человека слева. Он читал журнал, лежа на боку и поглядывая в ее сторону. Она заметила полоску черных волос на его животе. Она разглядела даже фотографию тяжеловеса на одной из страниц «Спорт в иллюстрациях», подумала она. шжет быть, номер с фасонами купальных костюмов?
Блестящие от воды тела барахтались у берега. Разноцветные шапочки на головах. Вот молодая девушка осторожно входит в воду, аккуратно ступая по каменному дну. Слева от Даны беременная женщина рядом с мужчиной стоят по колено в воде и помогают маленькому мальчику на резиновом плотике. Из-за густых, белесых волос его хрупкое тельце кажется еще тоньше — совсем птенчик. Он плюхается на плотик и радостно молотит руками по воде. Его мать, она, наверное, уже на седьмом месяце, разгибается и растирает поясницу…
Дана взглянула на часы. Почти половина первого. Из-за спины доносились звуки транзистора, хихикали и тараторили молодые девчонки. Голоса их казались сладкими и искристыми, как диетическая кока-кола. Дана узнала шлягер, но не могла припомнить названье и исполнителя. Что-то вроде «Избавься от иллюзий и живи как живешь…»
Она опять закрыла глаза. Через несколько минут вновь вернулось спокойствие, близкое к состоянию сна, проникая в глубину сознания. Образ Равены в красноватой форме официантки всплыл вновь: белые волосы, и фартук с широкими карманами, и белая табличка с именем. Подноса с тарелками уже не было — она в мольбе протягивала обе руки к Дане.
Дана тоже протянула руку, и Равена тихо улыбнулась и повернула руку Даны ладонью вверх. Кончиком пальца она стала водить по линиям руки.
— Избавься от иллюзий, — шептала Равена, глядя ласково и спокойно Дане в глаза, — избавься от иллюзий…
Равена держала ее за руку так же крепко, как Ной Таггерт. Неторопливость, с которой он тогда пожимал ей руку, была призвана ненавязчиво и незаметно успокоить ее, в этом был источник передаваемой ей силы. Дана посмотрела в его глаза, которые вдруг из карих стали черными, впитав в себя всю черноту ночи. Вскоре глаза Ноя Таггерта покрыли ее большой темной тенью. До нее донесся слабый звук, который затем стал усиливаться и вскоре перешел в хриплое дыхание, рвущееся из пересохшего горла. Стало трудно дышать.
Взгляд Таггерта надвигался на нее, и она не могла увернуться. Даже во сне Дана знала, что стоит только повернуть голову… и сделать это очень быстро… но у нее не получалось так быстро… Тяжелый взгляд Таггерта парализовал ее, придавил веки, не давая им раскрыться.