Зов - [29]

Старик снова рассыпался слабеньким смешком.

— Можно ли? — сомневался Ардан.

— Чего там, иди! — приободрил дедушка Балта. — Говорят, правда, у шаманов лучше ничего не просить, пока сами не дадут… Однако тут для дела! Ступай.

И подтолкнул в спину.

Солнце поднималось вверх, голубизна таяла; знакомый ручеек на дороге журчал бойко, как рассказывал что-то — взахлеб, веселой скороговоркой.

Пора табун выпускать…

Вот и покосившееся, со скособоченной крышей жилье шамана… «А что, — осмелился Ардан, — не съест же… зайду!»

Дверь проскрипела визгливо, словно пролаяла, — у Ардана сразу вся смелость улетучилась. Шаман сидел за столом — вырезал что-то ножом из деревянного брусочка. С любопытством взглянул на Ардана, на его мешок, и поскольку тот в замешательстве молчал, спросил сам:

— Мать прислала? Что принес?

— Да нет… — У Ардана голос перехватило. — Я за костями.

— За моими? — ухмыльнулся шаман. — Торопишься, а я, как видишь, еще живой…

— Зачем вы так плохо шутите? — Ардан нахмурился. — Мне дедушка Балта сказал, что в вашем доме могут найтись кости… для вытопки костного жира.

— А-а! — Шаман вроде бы удивился, переспросил не без тревоги: — Балта указал?.. Я что — больше всех мяса ем?

— Почему же, — схитрил Ардан, — вы просто бережливый.

— Ну-ну…

Из-под стола выскочила мышка, привстала на задних лапках, потерла передними мордочку, встретилась черными глазами-бусинками с глазами Ардана и юркнула к ногам шамана, спряталась за его валенками…

— Коли Балта распорядился — бери! — Шаман Дардай ткнул пальцем через себя, показывая на запечье. — Там.

— Я лучше пойду.

Как ругал себя Ардан в эту минуту! Нужно ж было — к шаману! И этот необыкновенный мышонок выглядывает из-за грязного разношенного валенка хозяина, вроде бы ждет, что дальше будет… На столе таракан сидит — усы шевелятся… Шаман опять за нож взялся, ковыряет им в брусочке. Уйти все же?

— Дают — бери! — приказным тоном распорядился шаман.

Груда костей была густо присыпана пылью, кроме недавно обглоданных, что лежали сверху… «Отличный навар получится, — невольно отметил Ардан. — Почти все крупные, позвоночные… Мать довольна останется… Вечером, как только освобожусь, размолочу их, поставим варить. Скорей бы уж разделаться с этими вонючими шкурами!»

До самого верха набил мешок.

Когда потянул его к выходу, шаман, подняв голову от стола, спросил строго:

— На талисман, что давал тебе, молишься?

— Мама молится.

— А ты? Сам молись, если не хочешь несчастий. Это отныне твой онго… его дух! Скажи матери, чтоб напекла блинчиков и поставила их под онго. Не то бог лошадей обидится… понял?

— Я понял.

— Соблюдай!

Ардан наклонил голову… Хотелось одного — скорей на улицу, на свежий воздух, на голубеющий простор!

Шаман отвернулся; Ардан нажал плечом на дверь, вытянул волоком мешок…

22

— Какие кости! — воскликнула мать, когда Ардан высыпал содержимое мешка на пол. — Дедушка Балта с довоенного времени, наверно, хранил их. Молодец!

Ардан шапкой вытирал пот со лба. Пока тащил мешок по мокрому снегу — упарился.

— Жаворонки — слышал? — сказала мать.

— Еще как заливаются! — ответил он.

Обоим нужно было бежать на работу: матери — на телятник, ему — к конному двору… И так уж припозднились.

Громыхнула дверь в сенях; вошла, тяжело дыша, бабка Шатухан. Тут же уставилась на горку костей — страх и смятение были на ее морщинистом и коричневом, как печеная картофелина, лице.

— Вы вправду безбожники, — сказала она. — Скоро ваш дом все будут обходить стороной!

— Опомнись, что ты говоришь! — замахала руками мать. — Сейчас же откажись от своих слов! Грех тебе…

— Не мне грех — вам! — бабку Шатухан трясло. — Грех вот где сидит!

И она показала пальцем на высыпанные из мешка кости.

— Не только варить — рукой до них не дотронусь!

«Узнала, где взял я, — похолодел Ардан. — Когда успела?..»

— Объясни же, — растерянно умоляла мать. — Какая на нас вина… Да что это ты?!

— Каждая косточка, что твой сын принес, насквозь нашептана самим шаманом!

У матери по лицу пошли пунцовые пятна. Обессиленно на лавку присела.

— Как?

— А так… Ты спроси его, где он взял кости…

— Разве не у Балты?

— У шамана! — с какой-то торжествующей злостью воскликнула бабка Шатухан. — А я еще зимой заходила… видела, как шаман нашептывал над косточками, плевал на них и бросал за печку. Что-то ужасное нашептывал! Каждая косточка связана с душами людей… О, горе вам!

Мать, сорвавшись с лавки, заметалась по дому из угла в угол; подскочила к Ардану, жестко схватила его за волосы, притянула к себе — к своему разгневанному лицу:

— Слышишь, что она говорит? У шамана, да?

— Пусти, — пытался высвободиться Ардан. — А что, нельзя было? Он разрешил — я взял.

— О-о-о, — застонала мать. — Ты понимаешь, что наделал!

— Дедушка Балта посоветовал… Он что, не знает?.. Не надо, мам…

— Балта — он с ума спятил! — крикнула бабка Шатухан. — Он свою веру выдумал, вместо того чтоб шамана слушаться… Так сам шаман говорит!

— О-о-о, — стонала мать, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Мам, — дергал ее за кофту Ардан, — не надо, мам…

— Это так не пройдет, — скрипуче твердила бабка Шатухан. — Разве можно было просить у шамана! Ай-я!.. Что-нибудь случится… И богоотступнику Балте несдобровать. Попомните мое слово!