Зов ночной птицы - [267]

Произнести такие слова для Мэтью было все равно что вонзить себе в горло кинжал, однако это было правдой. Состояние судьи резко ухудшилось в то самое утро, когда Мэтью покинул город, и сейчас уже было ужасающе ясно, что конец близок.

— Уверен, мы все высоко оценили вашу искренность и ваши чувства, но сейчас исполнение врачебного долга важнее вашей вины перед законом, какое бы решение насчет вас ни принял мистер Бидвелл в качестве главы этого города.

— Что? — Сильно побледневший за время исповеди доктора Бидвелл вздрогнул от неожиданности. — Вы перекладываете решение этого вопроса на меня?

— Я не мировой судья, сэр. Как вы часто — и с изрядной долей перца — мне напоминали, я всего-навсего писарь.

— Проклятье! — выдохнул Бидвелл. — Этого мне еще не хватало!

— Проклятие и спасение напоминают двух братьев-близнецов на развилке дорог, и разница лишь в том, кто из них в какую сторону пойдет. Не сомневаюсь, что в нужный момент вы поймете, какой путь является верным. А теперь, если нет возражений, давайте продолжим. — Он повернулся к учителю. — Мистер Джонстон, не могли бы вы прочесть молитву Господню?

Джонстон устремил на него пристальный взгляд.

— Можно спросить, в чем цель всего этого, Мэтью? Выявить среди нас колдуна, если кто-то не сможет произнести молитву?

— Да, вы правильно рассуждаете, сэр.

— Это же просто смешно! Тогда, следуя этой нелепой логике, Роберт Бидвелл уже выдал себя отказом!

— Как я сказал, к мистеру Бидвеллу мы еще вернемся и дадим ему возможность исправиться. А сейчас я прошу вас прочесть молитву.

Джонстон саркастически хмыкнул:

— Мэтью, вы же не настолько глупы! Что за игру вы ведете?

— Уверяю вас, это не игра. Так вы отказываетесь прочесть молитву?

— А если откажусь, вы изобличите меня как колдуна? И тогда вы получите сразу двух колдунов в одной комнате?

Он покачал головой, как будто сожалея о случившемся у Мэтью помрачении ума.

— Так и быть, я избавлю вас от этого тягостного беспокойства. — Он посмотрел Мэтью в глаза. — Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси…

— Минутку! — Мэтью, подняв указательный палец, постучал им по своей нижней губе. — В вашем случае, мистер Джонстон, — я к тому, что вы ученый джентльмен из Оксфорда, — будет правильным, если вы прочтете молитву Господню на языке учености, коим является латынь. Начните с начала, пожалуйста.

Тишина. Мертвая тишина.

Они в упор смотрели друг на друга, хитрый лис и секретарь мирового судьи.

— А, понимаю, — сказал Мэтью. — Вероятно, вы подзабыли латынь. Но такие знания можно легко освежить, благо латынь всегда была важнейшим элементом оксфордского образования. Подобно судье Вудворду, вы должны были в совершенстве владеть латынью, чтобы иметь доступ в этот прославленный университет. Позвольте вам напомнить: Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum. Adveniat regnum tuum… ну а дальше продолжайте сами.

Тишина. Полная, мертвая тишина.

Вот ты и попался, подумал Мэтью. А вслух сказал:

— Вы ведь не знаете латыни, да? На самом деле вы не понимаете и не можете сказать ни слова на этом языке. Тогда объясните мне, как можно учиться в Оксфорде и получить статус педагога, при этом не владея латынью?

Глаза Джонстона превратились в узенькие щелочки.

— Что ж, я попробую сам найти этому приемлемое объяснение.

Мэтью обвел взглядом остальных мужчин, изумленно онемевших от такого поворота событий. Он подошел к шахматной доске на столике и взял с нее слона.

— Как вы знаете, преподобный Гроув был заядлым шахматистом. Вот эти шахматы принадлежали ему, о чем я узнал от вас, мистер Бидвелл. Вы также говорили, что преподобный был знатоком латыни и раздражал вас тем, что комментировал свои ходы на этом языке. — Он поднес слона к лампе, чтобы лучше его разглядеть. — В ту же самую ночь, мистер Джонстон, вы встретились со мной у горящего дома и между прочим упомянули, что вы с мистером Уинстоном частенько играете в шахматы. Могло ли так случиться, сэр, что — в городке, где шахматистов раз-два и обчелся, а латинистов и того меньше, — преподобный Гроув предложил вам сыграть партию-другую?

Бидвелл уставился на учителя, ожидая ответа, но Джонстон не издал ни звука.

— А могло случиться так, — продолжил Мэтью, — что преподобный Гроув во время игры заговорил с вами на латинском языке, будучи уверен, что вы им владеете? Разумеется, вы не смогли бы понять, обращается он к вам или просто объявляет очередной ход. Так или иначе, вы были бы не в состоянии ему ответить, верно? — Он впился взглядом в Джонстона. — В чем дело, сэр? Дьявол сковал вам язык?

А Джонстон просто смотрел перед собой, сжимая набалдашник трости так сильно, что побелели костяшки.

— Он в раздумьях, джентльмены, — сказал Мэтью. — Думает, всегда думает. Это очень умный человек, можете не сомневаться. При желании он мог бы стать настоящим педагогом. А кем вы являетесь на самом деле, мистер Джонстон?

Никакой ответной реакции.

— Я знаю, что вы убийца. — Мэтью вернул слона на шахматный столик. — Миссис Неттлз говорила мне, что преподобный Гроув незадолго до своей смерти казался чем-то встревоженным. Она запомнила слова, которые он произнес, как бы беседуя сам с собой. Слова были такие: «Не знать латыни». У него в голове не укладывалось, как это выпускник Оксфорда может не знать латыни. Он просил вас дать разъяснения по этому поводу, мистер Джонстон? Может, он собирался указать на этот факт мистеру Бидвеллу, что разоблачило бы ваш обман? Именно поэтому преподобный Гроув стал первой жертвой?