Зов издалека - [4]
Он метался по комнате для совещаний, а Ларс Бергенхем, принесший новость, стоял и помалкивал.
— Никаких свидетелей? — громыхнул Хальдерс.
— Да, но…
— Где они?
— Ее подру…
— Сюда ее! Наплевать на нее, — решил он вдруг и направился к двери.
— Ты куда?
— А ты как думаешь?
— Она спит после наркоза. Ей прооперировали челюсть.
— Откуда знаешь?
— Только что говорил с Сальгренска.
— А почему мне не позвонили? Это опасные дела. Мало ли что может попасть в кровь! Столбняк и прочее… Ее надо положить в интенсивку!
«Тебе лучше знать, — флегматично подумал Бергенхем. — Врачи, естественно, ничего в своем деле не смыслят».
— Мы же всегда работаем парами… Ты ведь никогда не работал с Анетой?
— Даже если бы и работал… они этого не знали, — тихо сказал Бергенхем.
— Что? Кто они?
— Ладно, проехали…
— А где свидетельница? — Хальдерс, очевидно, забыл, что отменил ее допрос.
— Я как раз и пытаюсь сказать, что подруга Анеты приедет… — он посмотрел на часы, — минут через пятнадцать.
— Она там присутствовала?
— Да.
— И никого больше не было?
— Праздник… полно народу, и никто ничего не видел.
— О дьявольщина… Надо уезжать из этого города.
Бергенхем промолчал.
— А тебе нравится здесь? — Хальдерс сел, встал и опять сел.
Бергенхем задумался. Что на это ответишь? Фредрик закусил удила. Это было не ново, просто выглядело иначе. В его гневе было нечто праведное, что-то его на этот раз по-настоящему задело — во всяком случае, вышло за пределы обычной профессиональной солидарности. Скоро он поедет в больницу, и Бергенхем не завидовал тем, кто случайно замешкается перед Хальдерсом на светофоре.
— Современный город, — вслух сказал он. — Сложносоставной. Новые времена…
— Сложносоставной? Это еще что за новости?
— Значит, всего понамешано. И хорошего, и плохого. Нельзя же послать к черту весь город.
— Скоро будет можно, — заверил Хальдерс. — Человек гуляет по Хамнгатан, а какой-то отморозок разбивает ему голову. И что здесь складывать? Что составлять? Вот он — твой сложносоставной город… Дерьмо сложносоставное.
Бергенхем опять промолчал.
— Нет, я знаю, конечно, что есть и нормальные люди, и места, куда можно пойти, но это… это… — Хальдерс внезапно охрип и, отвернувшись, пожал плечами.
Бергенхем заметил, как Фредрик украдкой провел ладонью по лицу. Плачет, что ли, удивился Бергенхем. Или готов заплакать… Значит, еще не все потеряно с Хальдерсом. Но он прав, конечно… особенно это лето. Сколько уже было подобных историй? Пятнадцать? Прямо подготовка к войне. Гражданская война гетеборгских племен…
— Кто допросит свидетельницу? Эту… приятельницу?
— Я могу допросить… или ты, если хочешь.
— Займись, — коротко сказал Хальдерс. — Я еду в больницу. А кстати, как этот второй? Которого били?
— Жив…
Он забыл включить кондиционер и подъехал к больнице весь в поту. Ну и хрен с ним.
Анета Джанали сидела в постели, подпертая со всех сторон подушками. Глаза ее налились кровью. Лицо почти полностью закрывала повязка.
Рядом на тумбочке стояла большая пластмассовая кружка с согнутой пополам соломинкой. На каталке перед палатой он заметил десяток роз — сестра сказала, что не полагается вносить цветы в палату. Риск инфекции. Цветы уже слегка поникли. «Забыли воды налить, что ли… Это мог бы быть мой букет».
Он подвинул стул и сел.
— Мы их возьмем.
Она не пошевелилась. Потом закрыла глаза. Не уснула ли?
— Не успеешь прийти в себя, как мы их возьмем… Даже чернокожие не должны бояться вечером выйти на улицу.
Он внимательно изучил конструкцию из подушек на кровати. Не особенно удобно.
— Начинаешь думать, уж не лучше бы тебе остаться дома в Уагадугу. — Хальдерс повторил старую шутку, бывшую у них в ходу. Анета Джанали родилась в Восточном роддоме в Гетеборге.
— Уагадугу, — повторил он. Его успокаивало это словцо. Или, может быть, хотел немножко поднять ей настроение. Он помолчал. — Собственно, такой случай выпадает раз в сто лет. Я говорю о важных вещах, а ты меня не перебиваешь с надменным видом. Могу наконец и я вставить словцо. И я тебе объясню…
Анета Джанали открыла глаза и посмотрела на него. Он знал этот взгляд. У нее пострадала только нижняя часть головы, а верхняя, похоже, в целости и сохранности.
— Речь идет о самообладании, — сказал он. — Когда мы возьмем этих подонков, то, разумеется, не дадим волю чувствам… Полное самообладание. Но ведь полицейские тоже люди и имеют право на ошибку. Или пару ошибок…
Как же она пьет из этой чертовой кружки? В повязке даже дырки не видно. Для вида, что ли, они ее поставили… А может, все, что нужно, в капельнице? И сколько она здесь пролежит?
— Говорят, у Винтера крыша поехала, — решил он поделиться свежей сплетней. — Ходит в обрезанных джинсах и майке. Заглянул в отдел взять какие-то бумаги — недели две не брился, а не стригся, наверное, с весны. Волосы до плеч.
Анета опять прикрыла глаза.
— Не дождусь понедельника, когда все соберутся… только тебя не будет. Но я положу какую-нибудь дрянь на твой стул, и как будто ты с нами. — Увидев, что она не реагирует на шутку, он наклонился и тихо сказал: — Пожалуйста, выбирайся из этого поскорее, Анета. — Набрав в легкие полный медицинских ароматов воздух, он добавил: — Мне тебя очень не хватает.
Изуродованные с чудовищной жестокостью тела молодых парней находят одновременно в Англии и Швеции.Все убитые в Лондоне — шведы, а в Гетеборге — англичане.И все преступления убийца, словно возомнивший себя Альфредом Хичкоком, снял на видео.Но зачем? Кому могли понадобиться фильмы с кровавыми убийствами?В поисках свидетелей Эрик Винтер попадает то в криминальные кварталы Южного Лондона, то в элитарные гетеборгские закрытые клубы, то в дешевые стриптиз-бары.Но все молчат. А время на исходе.Убийца уже готовит новую серию жестокого сериала…
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.