Зов безумия - [50]

— Что ты имеешь в виду?

— Когда мы ехали сюда, я ожидала, что меня встретят в Ат Луане холодно и недружелюбно, — сказала Атайя, отрезая кусочек темно-желтого сыра. — Но что произошло? Осфонин принял меня с распростертыми объятиями, Катя предложила стать мне сестрой, так как своих собственных у меня нет, а Фельджин… я тебе говорила? Фельджин изъявил желание побеседовать со мной наедине вчера вечером и извинился за то, как вел себя, когда приезжал к нам в Кайт. Тайлер, не подумай, что я жалуюсь, — подчеркнула девушка, — но мне все это кажется чертовски странным. У меня такое ощущение, что я больна неизлечимой болезнью и все вокруг стараются быть со мной милыми и добродушными, потому что знают: я в любую минуту могу умереть. Мне кажется, что люди ведут себя так из какого-то сострадания, жалости ко мне.

Тайлер громко засмеялся.

— Атайя, перестань. Все это выдумки. У тебя сильно развито воображение.

— Ты так же отреагировал, когда по дороге в Эваршот я сказала тебе, что нас преследуют, — произнесла Атайя, размахивая перед его лицом столовым ножом.

Тайлер отломил еще кусок хлеба, но не обмакнул его в мед, а стал задумчиво мять в руке — на стол посыпались мягкие белые крошки.

— Значит, вчера ты беседовала с Фельджином, — сказал капитан небрежным тоном. — Он говорил о свадьбе?

Несмотря на кажущееся безразличие, с которым задал свой вопрос Тайлер, Атайя почувствовала, что он очень взволнован: его голос прозвучал несколько напряженно и неестественно. Она опустила ресницы.

— Фельджин не особенно распространялся по этому поводу, но я смогла понять одно: перспектива жениться на мне тоже не приводит его в восторг.

Неожиданно еда, предложенная на завтрак, показалась принцессе гораздо более привлекательной, чем буквально несколько мгновений назад, и она принялась жадно поглощать бекон и сыр, словно почувствовала внезапный приступ голода. На самом же деле ей просто хотелось избежать назревавшего разговора, который опять разбередил бы едва затянувшуюся после беседы с Фельджином рану на сердце.

— Ты что-то не договариваешь, я прав? — продолжил Тайлер, отодвигая тарелку. — Что он еще сказал?

— Ничего особенного, правда. — Атайя постаралась, чтобы голос звучал как можно более убедительно. — Мы просто выяснили, что ни один из нас не горит желанием быть втянутым в эти игры.

По скептическому выражению лица капитана Атайя видела: он прекрасно понимает, что принцесса пытается скрыть от него что-то. Но у нее не было другого выхода. Рассказать ему о последней части беседы с принцем? О том, что Фельджин заставил ее признать горькую правду? Правду о несбыточности ее самых сладких грез и надежд? Нет. На подобное она не решится. Не сможет заговорить с Тайлером об этом, по крайней мере сейчас. Пусть он еще хотя бы немного понаслаждается чаяниями жениться на ней. Не стоит рушить в одночасье и его счастье. Только не сейчас.

— Атайя, не бойся задеть мои чувства и переживания. Ты не должна об этом задумываться. Я всегда знал и знаю, что разговор о твоем замужестве непременно возобновится, и готов к этому. Мне кажется, Фельджин сказал нечто такое, что расстроило тебя.

— Тайлер, пожалуйста. Я вовсе не расстроена. Просто не хочу говорить сейчас на эту тему.

— Хорошо. Извини, что напомнил об этом, — проворчал капитан, сердито откидываясь на спинку стула. — Но ведь раньше ты спокойно обсуждала со мной подобные вопросы.

— Да, но… Я просто…

— Забудь, — отрезал Тайлер. — Наверное, я лезу не в свое дело.

— Боже! Перестань вести себя, как ребенок. Если это не твое дело, тогда чье же, черт возьми?

На протяжении долгого времени Тайлер сидел молча, собирая со стола хлебные крошки и скатывая их в маленькие шарики. Его лицо было напряженным, он неотрывно смотрел в одну точку, и Атайе казалось, что скоро Тайлер прожжет взглядом большую дыру в деревянной столешнице. Затем он медленно наполнил элем кубок и выпил его одним глотком.

— Знаешь, как это больно, — заговорил наконец капитан, — слушать нескончаемые разговоры о твоем замужестве и сознавать, что твоим мужем стану не я.

— Знаю, — прошептала Атайя, охваченная сейчас одним-единственным желанием: обнять его прямо здесь, сейчас, прижать к себе и утешить. — Ты забыл о том, о чем постоянно напоминаешь мне в подобных случаях? — поспешила выпалить Атайя, увидев, что он собирается сказать еще что-то.

— О чем?

Лицо принцессы исказилось в некрасивой гримасе.

— О долге, об обязательствах!

— Я не стану напоминать тебе об этом, — ответил Тайлер. — Мне кажется, я тоже начинаю ненавидеть эти слова.

Заметив краем глаза появившееся в проеме двери светлое пятно, Атайя подняла голову и увидела направлявшегося к ним Джейрена. Сначала она даже не узнала его, наверное, потому что он никогда еще не появлялся перед ней в таких изысканных одеждах. Зеленый бархатный камзол идеально сидел на его фигуре. Из-под него выглядывала ослепительно белая рубашка с гофрированными манжетами. Начищенные пряжки на туфлях красиво поблескивали при ходьбе. Непокорные вихры теперь были аккуратно зачесаны назад и покрыты шляпой с небольшой тульей. На воротнике красовалась необычная брошь в форме креста, украшенного изумрудами. В таком виде Джейрен выглядел как настоящий образец герцогского сына, являя собой воплощение сдержанной элегантности, и принцесса не могла не отметить, что он невероятно красив.