Зорро в снегу - [7]

Бруно узнал об этом, когда побывал в Мексике несколько лет назад. В то время ему еще нравилось быть простым туристом. Он не был волонтером и еще не завел собаку-спасателя. Это недельное путешествие в Акапулько организовала его жена. В этом городе над морем возвышаются небоскребы, на улицах полно американцев. Бруно тут же затосковал по своим горам, хотя раньше даже не думал, что любит их. Вид гор всегда его успокаивал. К тому же Бруно неплохо катался на лыжах. Он научился этому в раннем детстве и проводил в горах практически все свои летние каникулы. Когда он стал достаточно взрослым, то отказался идти по стопам отца, неутомимого альпиниста. И вот почему: его отец был страстным любителем гор, и Бруно не хотел становиться таким же. Ему очень нравилось море, особенно то обещание легкости и бесплатных ленивых развлечений, которые оно давало. Горы нужно заслужить – море же дарит себя безвозмездно.

По этой причине Бруно был уверен, что в Мексике его ждут безмятежные дни в тени разлапистых пальм. Думал, что будет лежать на золотистом песке у кромки воды, смотреть на разноцветных рыбешек или кататься на катере в поисках китов. Он представлял себе другое побережье, атлантическое, как на полуострове Юкатан, но они с женой остановились в огромном городе, который занимал практически всю бухту. Возможно, сто лет назад она и была раем, но сегодня скорее напоминала ад. Чтобы немного прийти в себя, Бруно пришлось отправиться в горы. Поездка проходила на джипе и предполагала просмотр озер и термальных источников.

– Mira el zorro! – закричал водитель, показывая рукой в глубину леса.

– Какой Зорро? Бандит? – оживился Бруно. Возможно, из леса внезапно выпрыгнет человек в маске со шпагой в руке и этот невыносимый отпуск превратится в настоящее приключение.

– El zorro означает «лиса», – пояснил гид.

Бруно так и не увидел мексиканскую лису, но из той поездки в горы он вернулся с четким желанием изменить жизнь. После долгих попыток противостоять своим корням и своему призванию он наконец вернулся на тропу, которая так давно звала его. Восхождения, скалы, лес, снег. Крики ястребов, горные козлы, запах подлеска. Тишина и безлюдье, которое удивительным образом не вызывает чувства одиночества. Особенно если ты в компании с собакой.

В семье Бруно никогда не было собак. Но потом он завел своего первого бордер-колли и начал тренироваться с ним, чтобы стать частью «Альпийской помощи». Бруно долго обдумывал это решение, собирал информацию, даже посетил центр дрессировки. И до тех пор, пока не появилась Гайя, бордер-колли с пытливым взглядом, он участвовал в спасательных операциях с чужими собаками. Они были послушными солдатами и не отличались от собак, которых используют в поиске наркотиков. Они брали след и уверенно бежали по нему. Отличные работники, но Гайя была еще лучше: она читала его жесты, понимала его настроение, слушалась, за километр узнавала его по шагам, голосу и запаху.

Зорро – сын Гайи, и, похоже, он перенял способности своей матери. С самого детства у него был пытливый взгляд, глаза скрывала маска из черной шерсти. Бруно казалось, что Зорро иронично улыбается. Он был похож на благородного героя, который защищает слабых. Как раз в этом Бруно и нуждался.

Теперь Зорро в лесу и ждет команды. Из его открытой пасти вырывается облако пара. Где-то вдалеке сова издает свой мрачный клич, и лес, увидев, что волк и охотник остановились в нерешительности, снова оживает. Над верхушками елей раздается шелест крыльев, поднимается ветер. Наконец из рации сквозь треск доносится голос Симоне:

– Я иду.

Внезапно Бруно замечает огонек, мерцающий среди деревьев.

– Вижу тебя, – отвечает он в рацию.

Через несколько минут из леса выходит Симоне, рядом с ним семенит лабрадор. Собаки обнюхивают друг друга издалека. Они давно знакомы, к чему сантименты? Никаких излишних обнюхиваний, никакого виляния хвостом, не говоря уже о лае. Собака лает лишь по определенным причинам, когда хочет сообщить о чем-то важном.

– Рассказывай, что случилось, – требует Симоне, не поздоровавшись.

Бруно сухо объясняет:

– Собака не работает, возвращается наверх вместо того, чтобы искать внизу.

Симоне почесывает подбородок:

– Знаешь, я бы отпустил его. Пусть делает то, что считает нужным.

– Хорошо, давай попробуем, – вздыхает Бруно, но затем уточняет: – Я звал мальчика, но он не отвечает.

– Посмотрим, куда побежит собака, – настаивает Симоне.

Бруно сдается и командует:

– Вперед, Зорро, ищи!

Зорро бросается вперед с высоко поднятым носом. Сигнал очень слабый, но все же он есть. Он исходит с вершины холма, сверкает, словно искра лазера. Зорро разворачивается и поднимается на холм. Бруно идет следом на полусогнутых ногах и пытается вытоптать снег, лыжи исчерчивают белоснежную поверхность. Симоне спешит за ними. Балу принюхивается: возможно, он тоже уловил сигнал, но теперь ждет команды.

Зорро останавливается, опускает нос в снег. Затем он поднимает голову и начинает лаять.

Теперь лает Балу.

Бруно достает из рюкзака зонд. Он освещает фонарем землю и собирается воткнуть кончик зонда в снег. Симоне тяжело дышит. Собаки замолкают, мужчины наклоняются, их колени тонут в снегу. Бруно кричит: