Зорро. Рождение легенды - [107]

Диего почти не помнил дорогу, но Бернардо сразу нашел вход в пещеры, скрытый в густых зарослях. Внутри друзья зажгли свечу и двинулись по лабиринту ходов, ведущих к центральной пещере. Они полной грудью вдыхали особый воздух подземелья, который так любили в детстве. Диего вспомнил страшный день, когда на его дом напали пираты и ему пришлось прятаться здесь вместе с раненой матерью. Юноше показалось, что темные своды пещеры вновь наполняются запахом крови, пота и страха. Здесь все осталось как прежде: луки и стрелы, факелы и бочонки с медом, которые оставили под землей пять лет назад, даже магический круг, который они выложили из камней во время обряда вступления в Окауе. Укрепив на круглом алтаре два зажженных факела, Диего достал сверток из перевязанной бечевкой черной ткани.

— Брат, я очень долго ждал этого дня. Нам исполнилось двадцать лет, и теперь мы оба готовы к тому, что я хочу тебе предложить, — сказал он Бернардо с непривычной торжественностью. — Ты помнишь список добродетелей Окауе? Честь, справедливость, достоинство, благородство и мужество. Мы поклялись, что эти добродетели определят всю нашу жизнь.

При свете факелов Диего развязал сверток, в котором было полное облачение Зорро: штаны, рубашка, плащ, сапоги, шляпа и маска, — и протянул его Бернардо.

— Теперь мою жизнь будет определять Зорро. Я собираюсь посвятить себя защите справедливости и хочу, чтобы ты был рядом. Тогда Зорро сможет одновременно появляться в разных местах и дурачить врагов. Будет два Зорро, ты и я, но мы не будем показываться вместе.

Диего был так серьезен, что Бернардо не посмел посмеяться над его речью. Он понял, что его молочный брат давно все продумал и заранее приготовил запасной костюм Зорро. Индеец без тени улыбки сбросил одежду и облачился в черный наряд. Диего снял с пояса купленную в Гаване шпагу и на вытянутых руках протянул ее брату.

— Клянусь защищать слабых и бороться за справедливость! — торжественно произнес Диего.

Бернардо принял оружие из рук своего брата и шепотом повторил за ним слова клятвы.

Несмотря на прошедшие годы, потайная дверца в камине открывалась легко и бесшумно. Не зря друзья старались почаще смазывать петли. Поленья в камине покрывал толстый слой пыли. Огонь давно никто не разжигал. Гостиная по-прежнему была заставлена мебелью, которую Алехадро де ла Вега купил в Мехико для своей жены, под потолком висела люстра со ста пятьюдесятью светильниками, в центре комнаты стоял изящный деревянный стол в окружении обитых шелком стульев, стены украшали картины в вычурных рамах. Ничего не изменилось, но Диего все равно показалось, что родной дом стал меньше и печальнее. Повсюду царил дух запустения, стояла глухая, кладбищенская тишина, стены пропитались запахом плесени. Братья бесшумно, словно кошки, двинулись по слабо освещенным коридорам. Раньше за освещением следил старый слуга; он спал дни напролет, а по ночам смотрел, чтобы не гасли свечи и масляные лампы. Диего спрашивал себя, живет ли старик в доме до сих пор или Монкада выгнал его вместе с другими слугами.

В этот поздний час спали даже сторожевые псы, лишь одинокий часовой во дворе боролся с дремотой. В солдатской спальне друзья насчитали десять гамаков, висящих на разной высоте, но заняты были только восемь из них. В соседней комнате устроили оружейный склад. Братья не решились продолжать осмотр, однако сквозь полуоткрытую дверь библиотеки им удалось увидеть Рафаэля Монкаду за работой. Диего с трудом сдержал гневный возглас, увидев, что его враг расположился в отцовском кресле и пишет его пером. Бернардо в тревоге потянул друга за локоть: пора было уходить. Перед тем как вернуться в подземный ход, друзья стерли всю пыль с бревен в камине, чтобы никто не заметил их следов.

Молодые люди вернулись в миссию на рассвете, и Диего впервые с момента высадки на берег ощутил страшную усталость. Он упал на кровать и проспал до следующего утра, когда Бернардо разбудил его, чтобы сказать, что лошади готовы. Это Бернардо решил отправиться к Тойпурнии и просить ее помочь Алехандро. Падре Мендоса на рассвете уехал в Лос-Анхелес, однако Нурия накормила молодых людей завтраком, состоящим из яичницы и риса с фасолью. Исабель вышла к столу с волосами, заплетенными в косу, в дорожной юбке и льняной блузке, вроде тех, что носили новообращенные, и заявила, что поедет с ними, чтобы познакомиться с матерью Диего и посмотреть настоящую индейскую деревню.

— Тогда и я поеду, — проворчала Нурия, которой совсем не нравилась идея тащиться на лошади за тридевять земель в селение дикарей.

— Нет. Ты нужна падре Мендосе. Мы скоро вернемся, — заявила Исабель, нежно целуя дуэнью.

Друзья выбрали лучших лошадей, которых можно было найти в миссии. Им предстояло скакать целый день и ночевать под открытым небом, чтобы на следующее утро достичь гор. Чтобы спастись от солдат, племя постоянно переходило с места на место, но Бернардо знал, где искать индейцев. Исабель, неплохая, но не слишком выносливая наездница, следовала за мужчинами без единой жалобы. Лишь когда путники устроили привал у ручья, чтобы съесть приготовленный Нурией полдник, девушка поняла, как сильно устала. Диего посмеивался над ее нетвердой походкой, а Бернардо предложил ей мазь из целебных трав, чтобы подлечить синяки.