Зонд - [10]

Казалось, по коридорам корабля бродил дух старого "Энтерпрайза". Самым странным и неуютным обстоятельством для Райли было-то, что на корабль он возвращался очень важной персоной, вокруг которой будет вращаться вся миссия. И если неловко в этой ситуации чувствовал себя сам Райли, то какие же чувства должны обуревать Кирка?

Когда-то Райли был радушно встречен капитаном и даже получил от него представление на присвоение звания "лейтенант". Однажды в группе спуска под командованием Райли произошел несчастный случай, и всю ответственность за это собирались возложить на лейтенанта. Кирк горячо вступился за своего подопечного, бегал по кабинетам и, как мог, использовал свои небогатые связи. В конце концов, все утряслось. Можно сказать, капитан спас карьеру Райли. Трудно представить, что бывший подопечный теперь должен представлять всю Федерацию на мирной конференции, фактически подчиняя себе капитана Кирка и его команду.

"В конце концов, я прошел школу Сарэка", – подумал Райли, узнав о своем неожиданном назначении.

Уже на "Энтерпрайзе" он вспомнил свое знакомство с послом.

– Здесь изложены подробности чрезвычайного происшествия в группе спуска под вашим командованием... – были первые слова знаменитого вулканца, который только-только захлопнул папку с персональным делом Райли.

Чудом уцелевший лейтенант стоял перед легендарным Сарэком в его кабинете и чувствовал дрожь в коленях и испарину на лбу.

– Вас назначили командиром группы спуска, в которой одного из членов команды съел хищник. Вас обвинили в его смерти, отстранили от службы и завели уголовное дело.

Посол говорил утвердительным тоном, но чувствовалось, что он ждет какого-нибудь вразумительного ответа или хотя бы оправдания.

Райли тяжело вздохнул и начал:

– Как офицер и командир группы спуска, сэр, я несу полную ответственность за...

– ... Любую роковую случайность? Думаю, что нет, мистер Райли.

Садитесь.

Райли сел, но не успокоился. Он спросил о переводе в другой корпус, ожидая услышать в ответ о своем незавидном будущем, например, о назначении на должность писаря или секретаря, а потом о возможности, благополучно дожив до пятидесяти лет, получить командную должность на какой-нибудь отдаленной базе, где большинство служащих составляют местные черноволосые женщины-аборигенки. Каково же было удивление молодого лейтенанта, когда Сарэк прямо заявил, что берет его в качестве своего личного представителя!

– Я выбрал вас, а не вулканца потому, что люди бывают часто... как бы это сказать... непосредственными и непредсказуемыми. Я очень ценю эти качества, – объяснил Сарэк, ничего больше не добавив.

Лишь много месяцев спустя, когда Райли, будучи в скверном расположении духа, высказал предположение, что его назначению способствовала какая-то компьютерная или бюрократическая ошибка, Сарэк заявил:

– Если вас не устраивает эта должность, вы можете в любое время потребовать перевода в другое ведомство. Правда, только после того, как мы переживем нынешний кризис.

В первый же день Сарэк оставил своего нового сотрудника в покое и внимательно, не спеша, перечитал его личное дело. Райли показалось, что прошли часы, прежде чем вулканец, наконец, отодвинул от себя папку и вдумчиво посмотрел на него.

– У вас нет семьи, мистер Райли, – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес посол, ожидая пространного объяснения.

– Нет, сэр. При моих постоянных перелетах заводить семью – верх безрассудства. А что касается моих родителей... Их убили на Тартусе-Четыре.

– Я знаком с обстоятельствами этого дела. Очевидно, именно тогда вы решили выбрать эту профессию?

"Черт возьми, разумеется!" – хотел было воскликнуть Райли, но благоразумно передумал, предположив, что с послами не разговаривают в таком тоне и такими словами.

– Я решил приложить все силы и способности, чтобы никогда не поднимали голову такие чудовища, как Кодос.

Райли показалось, что его ответ полностью удовлетворил Сарэка. Посол, положив руки на стол, молча рассматривал молодого офицера. После службы со Споком Райли знал, что означает долгое молчание вулканцев. Поэтому он, не произнося ни слова, без всякой суеты, нетерпения и раздражения стал ждать.

Молчание Сарэка длилось неприлично долго. В один из моментов Райли даже показалось, что посол просто-напросто заснул.

За время бесцельного сидения в кабинете Сарэка лейтенант успел подумать обо всем, даже о своей бороде. Райли отпустил ее, когда служил у Кирка. Он так привык к своей бороде, что решил не расставаться с ней никогда. У Райли появилась привычка во время бурных проявлений эмоций хвататься за бороду и накручивать ее на пальцы. Впрочем, накручивал он ее и просто так, от скуки. Смотрясь в зеркало, Райли иногда ловил себя на мысли, что с бородой выглядит вполне солидно, даже величественно, что, впрочем, не всегда вязалось с его чрезвычайно живой натурой. Что ж, борода, возможно, еще послужит его дипломатической карьере, ведь у многих народов Федерации всякая растительность на лице служит признаком зрелости и достоинства.

– У вулканцев есть поговорка, что борода чаще открывает, чем скрывает, – наконец, ожил Сарэк, то ли угадав мысли собеседника, то ли заметив, как Райли беспрестанно накручивает бороду на пальцы. – Вот поэтому очень редко можно встретить бородатого вулканца. Кстати, вы намерены сохранить эту вашу растительность?