Зона риска - [63]

— Да ничего особенного, — сказал Андрей. — Я продолжал собирать материал для серии задуманных статей. В ту субботу, в которую условился встретиться с Елой, с утра побывал на «пятачке». Еще это место называют комком.

— Как, как? — переспросил Ревмир Иванович. — Переведите, пожалуйста, этот термин на понятный непосвященному язык.

— «Пятачок», где толпится вся эта спекулянтская мелюзга, называют еще комком, от слова «ком», «комок». Они действительно со стороны напоминают копошащийся, постоянно меняющий форму, то разрастающийся, то сжимающийся ком. И должен вам сказать, что грязи заверчено в его оболочку хоть отбавляй...

А ЧТО ВСЕ-ТАКИ НА ПЕРВОМ ПЛАНЕ?

Андрей пришел на «пятачок» часам к одиннадцати. Юные дельцы, равнодушные, внешне безразличные, какие-то мятые, стояли группками по трое-четверо. Некоторые со свертками, с модными полиэтиленовыми пакетами-сумками. Андрей быстро понял суть скрытых от внешнего взгляда взаимоотношений, определявших жизнь на «пятачке». Он оделся специально для такого случая, завсегдатаи «пятачка» наметанным взглядом оценили и джинсы и пиджачок. Андрей присел на ступеньки подъезда дома, у которого вертелась вся эта куча мала, подумал: «Вот радость жильцам!», достал пачку «Мальборо», щелкнул зажигалкой.

— Угости, — попросил паренек, пристроившийся рядом с ним. И, прикурив, указал на зажигалку:

— Штатская?

Андрей понял, что тот интересуется, не американская ли зажигалка.

— Япония, — ответил лаконично.

— Тридцать?

— Сам отдал полсотни. Машинка на пьезокристаллах.

Оценка Елы пригодилась, Андрей припомнил, что именно эту сумму назвала его знакомая. Паренек с уважением глянул на Андрея. Развитие деловой беседы прервало появление Елы.

— Приветик! — Она явно обрадовалась Андрею. — Что ищешь? Может, помогу?

Ела была в деловом настроении, источала энергию, готовность бежать, улаживать, устраивать. Вдруг ее охватило подозрение:

— Слушай, а ты не... — Она замялась, видно, грубить не хотела, а мягкое словечко не находилось.

— Не... — засмеялся Андрей. — Не покупаю и не продаю.

Ела по-своему поняла последние слова и, удовлетворенно кивнув, пристроилась рядом, пожаловалась:

— Устала, как собачонка. Князь гоняет, то ему отнеси, то принеси.

— Много работы?

— Какая там работа, — пренебрежительно махнула рукой Ела. — Копеечная. Это Князь из себя президента «фирмы» строит. А так — настоящих клиентов сегодня нет.

— Почему? — вяло поинтересовался Андрей. Он быстро усвоил принятую здесь манеру говорить вяло, без интонаций, будто это невесть какой труд — произнести слово.

— Конец квартала, в магазинах товаров полно, план перевыполняют.

— Смотри ты... Надо и здесь, оказывается, знать уровень спроса и предложения...

— Еще как! — подтвердила Ела. И снова спросила: — Так чего причалил к «пятаку»?

— Тебя искал!

— Ну-у? — искренне удивилась Ела. — Так ведь договаривались вечером. Или передумал? Вариант покрасивше подвернулся?

— Красивее, ты хочешь сказать?

— Покрасивше, так мы говорим, а ты как хочешь.

— Ладно, не царапайся, я пришел предупредить, что опоздаю на часок. Не обижайся — задержусь по делам. Так что снизойди...

По «пятачку» двигался Мишка Мушкет в сопровождении двух оруженосцев.

— Чао, — признал он Андрея. — Изучаете быт и нравы, гражданин журналист?

Глаза у Мишки недобро блеснули. На «пятачке» не любили незваных гостей.

— А чего здесь интересного? — лениво протянул Андрей. — Мне случалось в Париже бывать на Блошином рынке, имеется аналогичное местечко и в Нью-Йорке, называется Яшкин-стрит. Вот где размах! Иной простак шубку из синтетики приобретет — дешевая, блестит и сверкает, в упаковочке будь здоров, а не успел до дома донести — она уже полезла между пальцами. Большие там специалисты по части объегоривания.

— Умеют... — восхитился Мишка. — Конечно, масштаб здесь не парижский. — Он окинул взглядом овальное, сжатое со всех сторон пространство «пятачка», которое явно считал своими владениями. — Но деловому человеку достаточно для разворота. Ты, к примеру, потянешь на все семьсот.

— Прости, не понял.

Ела засмеялась:

— Это значит, Андрей, не попадайся деткам в темном переулке...

— Зачем же так грубо? — Мишке явно льстило, что его побаиваются, считают грозой вечерних потасовок. — А может, мы с журналистом по-доброму столкуемся?

— Нет, Миша, — сказал Андрей. — Мне эти тряпки не даром достались. Это только на ваших «пятачках» рождается художественный свист: за кордоном джинсы — почти в подарок, «сейка» — пенсы и так далее. На Западе торгаши ой как считать могут и даром ничего не выдают. Красивую вещь они и в самом деле сработать умеют, но сдерут за нее три шкуры.

Мишель присел рядом на ступеньки крыльца.

— Ну-ка, расскажи, — попросил он. — Из наших за рубежами никто не бывал.

— Про Запад у нас много хороших, честных книг написано. И иностранных авторов издают.

— Неужто думаешь, что я читаю этих сочинителей? — весело оскалился Мишка.

— А неужели нет? — удивился Андрей. Он старался, чтобы слова звучали искренне. Конечно, предполагать, что Мишель проводит вечера в читальном зале юношеской библиотеки, было бы по меньшей мере наивно. Ела правильно сказала: с этими приятелями в вечерней темноте лучше не встречаться. Но попадают же ему в руки газеты, журналы, книги? Что-нибудь остается в голове после хороших кинофильмов, телевизионных передач?