Зона риска - [50]

Человека, особенно подростка, нельзя лишать улицы! Потому что потом, когда подросток вырывается из-под родительской опеки, он просто пьянеет от свободы и кидается от одной компании к другой, а порой и к той, которая не только петь, но и пить научит. Светлана К.».

«Мне 16 лет. Я ученица девятого класса. Учусь хорошо. На улицу никогда не хожу. А раньше ходила часто. Но потом мне стали просто физически противны те, кто там обитает. Ребята стремятся выпить, ругаются даже при девушках, дико хохочут на всю улицу, говорят пошлости, дают волю рукам. И всегда разговоры об одном и том же: где-то была драка, кто-то с кем-то зароманил, хорошо гульнули на чьем-то дне рождения.

Я однажды высказала свое мнение по поводу одного советского ансамбля, сказала, что песни в его исполнении мне очень понравились. А в ответ услышала: «Ты просто отстаешь от моды». Им подавай зарубежную эстраду. Заучивают слова, не зная их перевода, бьют по струнам, орут песни на разных языках, не понимая их смысла. И это они считают самым модным и современным? Ну скажите, разве нормальному человеку захочется слушать эту никому не нужную долгоиграющую пластинку?

Я не ставлю себя выше других, поймите меня правильно, но не могу найти общего языка с девчонками и ребятами, проводящими все время на улице. Мне не о чем с ними говорить: их интересы — модные диски, глупые анекдоты. Я предпочитаю другое... Многие говорят: «Там весело». Может быть. Но чем такая веселость, лучше скучная серьезность. Оля М.».

В СТРАННОМ ПОЛУМРАКЕ ТРЕВОЖНЫЕ ОГНИ...

С первой попытки в бар «Вечерний» Андрей не попал. Он безропотно простоял в очереди два-три часа, услышал много нового для себя. Но когда до заветной двери оставалось совсем немного, швейцар объявил, что сегодня свободных мест не будет. Неудачники, беззлобно поругавшись, разошлись. Андрей потоптался еще недолго и тоже побрел домой. Он был «совой», любил работать по ночам и сейчас с удовольствием думал о том, как положит перед собою листы чистой бумаги, выпьет крепкого кофе — вечер был зябкий — и попытается набросать контуры очередного творения. Трудился он над своими очерками неспешно, основательно, не любил журналистского трюкачества и того, что именовалось модным термином «фрагментарность».

Две фразы с вопросительными знаками появились на листках:

1. О чем говорят в очереди в молодежное кафе?

2. Почему можно простоять весь вечер и в это самое кафе так и не попасть?..

В следующий раз Андрей, наученный опытом, поступил разумнее. Он позвонил директору бара. Его не хотели соединять, но магические слова «вас беспокоят из газеты» и на этот раз безотказно сработали. Ничего не объясняя, Андрей попросил зарезервировать для него столик. «Я хотел бы провести вечер в баре, о котором много слышал». — «Сошлитесь на меня, — сказал директор, — столик вам будет. К сожалению, не смогу познакомиться с вами, так как у меня вечер уже забит...» Вот и хорошо, обрадовался про себя Андрей, вести светские беседы не входило в его намерения.

У него не было никакого плана, он не знал, с чего начнет знакомство с завсегдатаями бара, как будет искать таинственную «Анжелику».

Как всегда, у отделанных под «старину» дверей бара «Вечернего» вилась очередь. В ней твердо знали, кто за кем, и потому не лезли вперед, не напирали, здесь не было ни суеты, ни той дерганности, когда очередь формируется стихийно. Здесь был порядок, и он удивлял больше бестолковости. Потребовалось время, чтобы потом, через много дней, Андрей понял, на чем он держится. Ребята болтали со своими подружками, увеселяя их шуточками, иные отрешенно помалкивали, подняв воротники небрежно распахнутых плащей. Андрей постучал в дверь.

— И вы надеетесь, что эти врата откроются? — спросила его девушка, стоявшая неподалеку.

— Обязательно, я знаю заклинание, — уверенно ответил Андрей.

— В случае удачи возьмите меня с собой. Я девушка честная, имейте это в виду.

— Очень приятно слышать, — шутливо склонил голову Андрей.

Выглянул швейцар, и Андрей, назвав имя-отчество директора, сказал, что для него оставлен столик. Он продемонстрировал свою визитную карточку. На швейцара она произвела впечатление: судя по всему, местная публика обходилась без визиток. Швейцар посторонился.

— Идемте, — пригласил Андрей девушку, так смело набившуюся в спутницы. — Люблю честных девушек, — добавил он.

— Это у меня такая поговорка. Наверное, сейчас она была не очень к месту.

— Самокритика бывает полезной. — Андрей галантно пропустил девушку вперед.

— Уже и здесь успела, Елка, — проворчал швейцар, водворяя на место массивный крюк.

Андрей повернулся к девушке:

— О, я вижу, вас прекрасно знают! Пользуетесь популярностью? — Спросил: — Как дальше будем развлекаться: вместе или порознь?

— Если вы за — вместе. А мальчикам я скажу...

— Каким мальчикам и что вы скажете?

— Чтобы к вам не приставали. Они не любят, когда наши девушки появляются с незнакомыми ребятами.

— Строгие у вас нравы. — Андрею невольно вспомнился репортаж своего коллеги. Тот писал о чем-то подобном.

Столик оказался в углу, Андрей отыскал его по табличке «занято». Он был удобным: как бы в стороне, но оттуда виден весь зал.