Зона особого внимания - [27]

Ирпална позвонила ему тем же вечером домой (откуда только узнала номер?) и сказала, что ждет его завтра для более подробного обсуждения сочинения.

Кончилось все плохо, Ирине Павловне пришлось перейти в другую школу, ибо на ее уроках ни ей, ни Сане не удавалось вести себя естественно, пошли разговоры, и коллеги во главе с директрисой заявили о невозможности ее дальнейшей работы. Саня чувствовал себя подонком, но почему-то к нему никто претензий не высказал. Ирпална ему разъяснила, что его переход в другую школу (он порывался это сделать с самого начала) ничего не изменит, и он остался заканчивать десятый класс.

С любимой учительницей – а именно с ней он понял, что любовь – это не спорт и даже не секс – Саню разлучила служба в армии. Через полгода он получил письмо, в котором Ирина Павловна сообщила, что выходит замуж, их с Саней роман не имеет будущего, она желает ему счастья и будет помнить его всегда. Сане было горько, но хватило ума сообразить, что она все сделала правильно.

В армии после первого года службы Саня, как имевший отношение к горам, попал в миротворческий контингент на границе Южной и Северной Осетии, где после взаимных кровавых безобразий наступило некоторое затишье. Там он, присмотревшись к работе местных правоохранителей, с которыми миротворцы тесно взаимодействовали, решил поступать на юрфак, а после института, мечтая об оперативной работе, выдержав несколько стычек с предками, попал в школу милиции.

И вот первая стажировка. От майора Каменева Саня был в восторге. Он видел, что события захлестывают майора, а вместе с ним и его, Саню; чувствовал, как нарастает напряжение в разворачивающейся на его глазах (и при его участии!) детективной истории, и готовился к самым невероятным событиям.

Эти события обрушились на него раньше и жестче, чем он ожидал.

Каменев и Громов

На следующий день Каменев уже с утра сидел в кабинете у полковника Громова. Настроение у обоих было, мягко говоря, хреновое, оба понимали, что в свете последних событий РУОП выглядит как старый беззубый кот, которого мыши перестали бояться.

– Ну говори, что решил? – майор положил на стол тяжелые ладони.

– Чего тут решать. Надо дело делать, все давно решено…

– Ну, знаешь, мне надоело, – голубые глаза Каменева смотрели гневно. – Или мы несем запись министру…

– Погоди ты с министром, – перебил его Громов, скривившись, словно от зубной боли. – Ты же знаешь, меня он не ждет в любое время.

– …Или я завтра отдаю эту кассету Маршалу! – закончил Каменев.

Громов резко отодвинул кресло и встал, возвышаясь над майором.

– Я тебе запрещаю это! Даже говорить об этом запрещаю! Мы же с тобой разобрались, этого делать нельзя. Ты что, совсем спятил под старость? Чтобы порядочный опер матерому вору такой компромат предлагал! Это же чистая коррупция! Да перестань лыбиться, сморозил чушь, так признай это! На кассете не одни твои любимые бандиты, там же эта милицейская гнида светится! Если эта кассета в руки к ворам попадет, знаешь, что может получиться?!

– Я вижу, что получается, пока кассета лежит в моем сейфе: на улицах взрывы и стрельба, а наш штабной мерзавец вращается в высших сферах. Скоро небось генеральские погоны наденет!

– Ну это еще как сказать… – Игорь был настолько обескуражен заявлением друга, что с трудом приходил в себя.

– Надо решать, Игорь: или – или… – Каменев наконец опустил взгляд и закурил.

– А есть на записи куски, где наш деятель не виден или, по крайней мере, неузнаваем? – неожиданно спросил Громов.

– Конечно, найти можно, – Майор сразу понял, куда клонит начальство. – Я займусь, сделаем монтаж.

– Вот и давай, пусть монтаж тоже будет под рукой, но сам его в ход не пускай, никакой самодеятельности. Кстати, как ты себе представляешь передачу Маршалу этой записи технически? Пригласишь его сюда или попросишь у него аудиенции? Маршалы майоров без доклада не принимают.

– Эх, Игорь… – Каменев помолчал, выпуская дым. – Если бы я знал, как это сделать, да был уверен, что он мне мой подарок обратно в рожу не швырнет, давно бы ему отдал. Раз наше управление вместе с министерством не могут навести порядок в столице, пусть хотя бы воры это сделают… Хотя это, конечно, чушь собачья.

– Вот именно, – подытожил Громов. – Маршал нам, мусорам, никогда не верил и не поверит, подумает, провокация против его людей… Не горячись, Михаил! На министра я все же выйду на днях, с референтом уже есть договоренность, осталось найти в его расписании удобное время. Это непросто, ты же знаешь, он у нас большой общественный деятель, на месте бывает редко. Но я его отловлю. Правда, не знаю, чем это закончится.

– По крайней мере, погоны снимем с чистой душой. – Каменев бросил недокуренную сигарету в пепельницу и поднялся со стула. Собираясь уходить, добавил: – Хотя откуда у мента чистая душа…

Игорь позвонил поздно, уже за полночь.

– Завтра идем к министру. Ровно в девять. Будь у меня в полдевятого со всеми материалами, – сообщил Громов и, не прощаясь, повесил трубку.

Каменев облегченно вздохнул – молодец Игорь, дожал-таки референта. Теперь дело пойдет веселее… Только в ту ли сторону? – одернул себя майор, не лишенный суеверия.