Зона особого влияния - [30]

— Корчмарь сказал, что вы торговцы заезжие. Правду сказал, али брешет? — медленно произнося слова, спросил Федорчук. Его стало стремительно развозить от выпитого пойла.

— Да какие мы торговцы, — махнул рукой Аникин. — Так, ягоду на ярмарку привезли. У нас в лесу ее видимо-невидимо! Может, продадим, а может на что сменяем!

— А как деревня называется? — настороженно спросил, хоть и захмелевший, но не потерявший бдительности Феоктист, строго погрозив нам указательным пальцем с грязным обкусанным ногтем.

— Да какая там деревня?! В одном доме я с племяшками живу, в другом сестра с мужем, вот и вся деревня! — махнул головой в нашу сторону Андрей. — Давай лучше за моих племяшек выпьем! — Он щедро налил Феоктисту еще один стакан мутной самогонки. — Глянь, какие они у меня красавицы! Прямо невесты!

— Красавицы! — с легкостью согласился Федорчук, жахнув очередную порцию вонючего пойла. — А у меня купец имеется! Сын красавец, весь в меня! — Он гордо выпрямился, слегка пошатнувшись на стуле. — Я ему все оставлю! — жарко зашептал он, наклонив раскрасневшееся лицо к самому уху Андрея. — Дом, поля, деньги! Он у меня единственный! — Феоктист икнул и, помотав крупной головой с венчиком седых волос вокруг блестящей лысины, подозрительно уставился на нас. — Откуда, говоришь, приехали?

— С хутора мы, — Аникин успокаивающе похлопал мужика по плечу. — Ягодный называется, слыхал?

— Нет у нас поблизости никакого Ягодного, — протестующее замотал головой Федорчук. — Мышиный есть, — он стал загибать пальцы, — Круговой есть, Зябликов…

— Так Зябликов хутор в прошлом году переименовали! — обрадовано подхватил Аникин. — Ягода уродилось — загляденье! Вот мы и решили, пусть будет Ягодным.

— Вот это правильно! — Феоктист поднял вверх указательный палец. — Это мы одобря…, - он уронил голову на стол и захрапел.

— Перестарался, — с сожалением констатировал Аникин. — Надо немного привести его в порядок. — Он огляделся. Убедившись, что все посетители заняты своими делами, незаметно щелкнул пальцами, подняв едва ощутимую волну.

Через пять минут Федорчук приподнял голову и, поморщившись от головной боли, уставился на нас покрасневшими, но абсолютно трезвыми глазами.

Андрей молча пододвинул к нему бутылку, где оставалось чуть меньше половины мутного содержимого.

Феоктист налил себе четверть стакана и, задумчиво посмотрев сквозь жидкость на мага, выпил, привычно крякнув и обтерев усы. Похрустев соленым огурчиком, он деловито спросил:

— Кольцо гмуровское ты корчмарю продал?

— Я, — подтвердил Андрей. — Сестре от матери по наследству досталось. — Эльвира улыбнулась и утвердительно кивнула.

— Не ври, Андрюха! Такие вещи только родственникам оставляют, а на гмуров вы с сестрой никак не тянете. — Он внимательно посмотрел на Эльвиру. — А может и не сестра она тебе вовсе?

— Ладно, — сдался Андрей, — невеста подарила, а Эльвира мне действительно сестра.

— Опять врешь! — Феоктист разозлился. — На гмурихе ты не женишься, уж больно они страшные да волосатые, а альвинов сто лет назад всех перебили! Не может быть у тебя невесты — альвинки!

— Значит не всех, — спокойно ответил Аникин. Он понял, что мужик не так прост, как показался с первого взгляда.

— Это ты мне говоришь?! Старосте этой деревни?! — Федорчук захохотал, окинув лобастую голову назад. — Да мы ж тебя и твоих баб на дыбе подвесим! Вы сами нас к этой невесте приведете! — Он гнусно оскалился, показав гнилые зубы.

— А это мы еще посмотрим, — побледнел Андрей. Он резко встал и толкнул ладонью воздух перед собой. Энергетическая волна с силой ударилась в грудь старосты. Он упал навзничь, перевернув табурет и потянув за собой скатерть вместе с тарелками.

На звон разбившейся посуды выскочил корчмарь, размахивая деревянным черпаком, но мы уже были за дверью.

— Колдуны! Ведьмы! Ловите их! — неслось нам вслед, но никто не торопился броситься за нами в погоню.

Какая-то баба с мешком на плече проходила мимо корчмы и, услышав крики, вопросительно посмотрела на нас.

— Все так бурно обсуждают завтрашнюю казнь! — Я с восторгом закатила глаза. — Феоктист Пименович просто душка! Такую речь толкнул!

— Он непременно переловит всех колдунов и ведьм! — радостно подхватила Лариска, так как дуэт у нас был давно спевшимся, и захлопала в ладоши, изображая деревенскую дурочку.

Услышав имя старосты, баба поспешно перекрестилась и быстрым шагом пошла прочь, испуганно оглядываясь на ходу.

Мы еще немного, с беспечным видом, постояли у корчмы и, не спеша, прогулочным шагом, двинули к ближайшему переулку.

Догонять нас так никто и не стал.

На улице постепенно начало темнеть. Извилистая узкая улочка хаотично петляла, под самыми неожиданными углами огибая деревенские дома и домишки.

Мы то и дело чертыхались, натыкаясь, то на старое дырявое ведро, то на сломанные вилы, а то и просто на кучу мусора, сваленную посреди дороги. Чистоплотностью местные жители явно не отличались, впрочем, так же как гостеприимством. Стоило нам только подойти к дому, как любопытная голова хозяйки или хозяина, торчащая над забором, мгновенно скрывалась из вида, не отзываясь на наше любезное "здравствуйте".