Зомби - [10]
Звонок!
Может, Борис? Машенька только из учреждения небось вышла…
Роальд Васильевич взял трубку.
Откровенно говоря, где-то за секунду до этого момента его осенило, и он знал, чей голос услышит. Все-таки знал!
Придавленный, плоский голосок:
— Роальд Васильевич?
— Я.
— Узнаете? Жрец Ка. Свершилось?
— Что?
— Бросьте! Вы знаете что. Все сгорело?
— Почти ничего.
— Неправда! Что нужно, то сгорело. А что-то исчезло до пожара… нет-нет, не пытайтесь! Я звоню из автомата.
— Я ничего и не пытаюсь.
— И не надо. Сейчас вам будет не до того, вы будете заняты совсем другим делом. Теперь между нами не может быть недоверия, и то, что я скажу сейчас, вызовет у вас неодолимое желание бежать на помощь. Хорошо слышно? Запишите адрес! Взяли ручку? Берите, я подожду… пишем: Каширский вал, дом четырнадцать, квартира сорок вторая. Успели записать? Это важно, потому что через двадцать минут, едва ли позже, в этой квартире произойдет убийство. Можете еще успеть на спектакль. Жаль, что он не вполне удался, правда? Все слышали? Приезжайте, капитан! Поспешите!
Трубку положили.
Роальд Васильевич машинально положил трубку тоже, тут же пожалев, — надо было ведь попытаться засечь номер…
Какой же голосок гадкий! Противный, сдавленный, даже мертвый какой-то!
Убийство произойдет так же наверняка, как наверняка должна была сгореть и сгорела-таки папка? Что можно было сделать?
Капитан заглянул в справочник и набрал номер ЦАБа.
— Мой? Проверяйте!
Взглянул на часы. До чьей-то неминуемой смерти осталось около шестнадцати минут Он представил себе грубое, прочное, с раз и навсегда застывшим «начальственным» выражением лицо Капустина… что там говорить? От работы отстранит туг же…
Звонок.
— Там проживает… записывайте: проживает Маркин Илья Михайлович… Участковый? На месте, наверное. Пишите телефон…
Капитан набрал номер участкового, затем — районного отделения. До чьей-то смерти осталось одиннадцать минут.
— На месте должен быть. Сказать, чтобы по этому адресу зашел? А что там? А то вызовем патрульную? Ясно.
Сколько осталось?
Роальд Васильевич подумал еще, а потом набрал номер квартиры на Каширском валу.
Длинные гудки.
Трубку сняли.
— Я.
— Мне Илью Михайловича! Илья Михайлович?! (Слава Богу, жив!)
— A-а! Неужели Роальд Васильевич?! Где вы?! Ну что же вы?! Сейчас уже будет поздно! Сейчас меня уже убьют! Мы, конечно, все равно еще пообщаемся, но вот успеем ли при жизни. Если не справлюсь сам, приглашаю на свои похороны, капитан! Я должен был поспеть в три места!.. Извините, мне некогда! Жду!
Это был все тот же придавленный голосок.
Глава 4
Конечно, хотелось дождаться Бориса. Очень в такой ситуации не хватало его примирительно-неопределенных пожеланий типа «шел бы ты стричь купоны» или «в следующей жизни подсуетишься, не ярись»; его якобы «южнотихоокеанских» поговорок («хакеле» и «опале»), вроде бы соответствующих по смыслу посконным «авось» и «хрен с ним»… Не хватало Роальду насмешливого взгляда и тона, уютной самоуверенности напарника. Весь же день, как назло, судьба подсовывала ему то огромное, голое, равнодушно-тупое «личико» Андрюши Соловьева, то бестолково встревоженного Магницкого, чаще же всего — перепуганно улыбавшуюся невпопад Машеньку… Казалось, даже сейчас где-то за вешалкой или между шкафами притулилась тощая фигурка (длинноногая все-таки девушка), и улыбка то гаснет, то опять трепещет неуверенно, вроде луны на ветреном облачном небе… Но, согласись с самим собой, Роальд, — девочка недурственная и к тебе расположенная…
Роальд оставил Борису записку: «Срочно еду: Кошмарный вал, дом…» Зачеркнул. На обороте написал правильный адрес, но затем бумажку скомкал и выбросил, — мол, вдруг прочитает на обороте «Кошмарный вал» и поймет, что Роальд «испереживался весь и взъярился», правда, так оно и есть, но хочется выглядеть покрепче, хотя, конечно, вся эта история похожа на идиотскую шутку… Какие шутки?! Папка-то сгорела-таки! Кстати, тот номер больше не отвечал. Выходило, что некто убит? Выходило еще, что в тот момент некий «жрец», обладатель «сдавленного» голоса, находился в гостях у убитого? Ко всему прочему, кошмарная история как-то вовсе не допускала официального вмешательства. Разве что Борис мог как-то понять и помочь, доложить же о странных звонках тому же Капустину… Как минимум — направление в психдиспансер.
Роальд стал тут понимать, что тянет время.
Записка, потом вторая записка. Очень своевременно у плаща вывернулся рукав. Те «двадцать минут» уже десять минут как миновали, а он все еще был в кабинете, давным-давно вроде бы пристроив у телефонного аппарата записку для Бориса.
Не поехать? Ведь вроде никому не обещал.
Капитан вышел из кабинета. В соседнем секретарша Онучина обернулась к двери, сняла очки и, держа их на отлете, как дрожащую бабочку, всматривалась в капитана, часто моргая тяжелыми, пластмассовыми ресницами. В следующем кабинете мигал очками близорукий Магницкий — локоть его упирался в беснующуюся пишмашинку «Ятрань» с электроприводом. Вибрируя, Магницкий хотел что-то спросить, оторвавшись от машинки и прервав пулеметную очередь бликов от очков, но Роальд пронесся по коридору, услышав уже на лестнице обрывок фразы «все сгорело!».
Андрей Федоров — автор уникальный. Он знает тонкости и глубины человеческой натуры не только как писатель, но и как доктор психиатрии.Новый роман «Двенадцать обреченных» — история распутывания героем нитей иезуитски придуманного маньяком плана по уничтожению свидетелей… При этом сам герой должен был тоже погибнуть, если бы не его поразительная находчивость.
В произведениях московского писателя А. Федорова преступники при всех своих расчетах и ухищрениях предстают так, как они выглядят в повседневной жизни — людьми, совершившими преступление против природы человеческой. Автор пишет об этом со знанием дела, так как он врач психиатрической больницы и по роду своей работы много раз встречался с героями своих произведений. Однако не только преступники занимают внимание автора. Нарушение внутреннего равновесия духовного мира человека, ведущее к необычным, неоправданным действиям, поступкам — об этом рассказывает автор, распутывая клубок событий с того кризиса, за которым прекращается обычная жизнь и начинаются болезни или преступления.
Алина совсем ничего не знала про своего деда. Одинокий, жил в деревне, в крепком двухэтажном доме. На похоронах кто-то нехорошо высказался о нем, но люди даже не возмутились. После похорон Алина решила ненадолго остаться здесь, тем более что сын Максимка быстро подружился с соседским мальчишкой. Черт, лучше бы она сразу уехала из этой проклятой деревни! В ту ночь, в сырых сумерках, сын нашел дедов альбом с рисунками. Алина потом рассмотрела его, и сердце ее заледенело от ужаса. Зачем дед рисовал этот ужас?!! У нее еще было время, чтобы разглядеть нависшую угрозу и понять: обнаружив ночью альбом с рисунками, она перешагнула черту, за которой начинается территория, полная мерзких откровений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пока маньяк-убийца держит в страхе весь город, а полиция не может его поймать, правосудие начинают вершить призраки жертв…
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
Вот уже почти двадцать лет Джанкарло Ло Манто — полицейский из Неаполя — личный враг мафиозной семьи Росси. Он нанес ей миллионный ущерб, не раз уходил от наемных убийц и, словно заговоренный, не боясь смерти, снова бросался в бой. Потому что его война с мафией — это не просто служебный долг, это возмездие за убийство отца, друзей, всех тех, кто не захотел покориться и жить по законам преступного мира. Теперь Ло Манто предстоит вернуться в Нью-Йорк, город его детства, город его памяти, для последнего решающего поединка.
Во время разгульного отдыха на знаменитом фестивале в пустыне «Горящий человек» у Гэри пропала девушка. Будто ее никогда и не существовало: исчезли все профили в социальных сетях и все офи-циальные записи, родительский дом абсолютно пуст. Единственной зацепкой становятся странные артефакты – свитки с молитвами о защите от неких Чужаков. Когда пораженного содержанием свитков парня похищают неизвестные, он решает, что это Чужаки пришли за ним. Но ему предстоит сделать страшное открытие: Чужак – он сам…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.