Золушка с приданым - [14]

Макс отметил с удивлением, что Элен смущена и даже как будто оправдывается. Он непроизвольно вспомнил ее гибкое, тренированное тело в спортивном трико.

Она продолжала:

– Всем видам физической нагрузки предпочитаю бег. Какое удовольствие выходить утром на пробежку в сад… – Она осеклась, вспомнив, что у нее собираются отнять усадьбу.

– Как вы относитесь к гребле? Она дает лучшее сочетание силовой и сердечной нагрузки, – заметил Макс. – Правда, мне больше по душе плавание, парус или виндсерф.

Элен заставила себя улыбнуться.

– В Греции для этого гораздо больше возможностей, – сказала она, радуясь возможности уйти от темы развитой мускулатуры. Впрочем, стоит ли смущаться по поводу своей внешности, беседуя с мужчиной, которому безразлично, как она выглядит. Не лучше ли продолжить нейтральную беседу о спорте? – Можно плавать без гидрокостюма, – заметила Элен с ноткой зависти.

Макс с энтузиазмом принялся расписывать преимущества теплого моря, надеясь вызвать у Элен желание покинуть родное гнездо и вырваться в большой мир.

Когда подали десерт, оба отдали должное лимонному торту. Наблюдая за Элен, Макс вдруг подумал, что удовольствие от еды схоже с чувственным наслаждением, но уступает сексуальному… Тут он отмел неуместные мысли. Его задача – пробудить в Элен интерес к познанию мира. Начиная с сегодняшнего вечера.

Отодвинув тарелку, Макс взглянул на часы.

– У нас есть время на кофе, а после этого придут стилисты и займутся вами, – с улыбкой сообщил он Элен.

Вилка со стуком опустилась на тарелку. Элен смотрела на него в паническом ужасе. Потом лицо окаменело. Макс помнил это выражение полного погружения в себя. Когда она заговорила, каждое слово давалось ей с трудом.

– Мистер Василикос, послушайте, не сомневаюсь, что у вас самые лучшие намерения, но я категорически отказываюсь идти на бал. Для меня это… неприемлемо.

Макс поднял бровь:

– Почему?

Элен ухватилась за край стола, словно ища опоры. Ей ничего не оставалось, как только открытым текстом сообщить ему истинную и достаточно очевидную причину. Странно, что он сам до сих пор не догадался.

– Потому что, – начала она объяснять медленно, как неуспевающему школьнику, – вы справедливо заметили еще в Хаугтоне. «Вы совсем не похожи на вашу сестру Хлою» – это ваши слова. Яснее быть не может, и мне нечего возразить. Поверьте, у меня нет иллюзий по поводу моей внешности. По этой причине я никогда не приму приглашения на бал или другое подобное мероприятие. Одна только мысль о том, чтобы нарядиться и… пытаться хотя бы чуть-чуть… приблизиться к Хлое… – У Элен перехватило дыхание, и она замолчала, потом продолжила: – Я все знаю про себя: какой была, есть и буду. У меня рост под метр восемьдесят, сороковой размер ноги и железные мышцы. По сравнению с Хлоей я напоминаю огромного слона. – Ее лицо исказила гримаса боли и презрения к себе.

Макс резко откинулся на спинку стула, увидев Элен в совершенно новом свете.

– Скажи, ты считаешь Хлою красивой? – произнес он со странной интонацией. До него медленно доходил смысл услышанного. Неужели это истинная причина личной трагедии Элен Маунтфорд?

Уставившись на него в изумлении, Элен уточнила:

– Какие могут быть сомнения? Конечно, это так.

Выражение лица Макса не изменилось.

– А если бы я описал ее, – осторожно начал он, не спуская глаз с Элен, – как, скажем… тощего цыпленка. Что бы ты сказала? – Он нарочно выбрал оскорбительное сравнение, сравнимое с тем, что она применила к себе.

Элен ничего не ответила и посмотрела на него с недоумением.

– Ты не веришь мне, правда? – Его голос звучал спокойно и убедительно. – Пойми, огромный слон существует только в твоем воображении.

– Хлоя так считает, – убитым голосом сообщила Элен. «Она упивается этой мыслью, дразнит меня, издевается. Хлоя делает это с той минуты, когда вместе с хищницей-матерью вдребезги разбила мою жизнь. Я слышу от них только одно: толстая, огромная, неуклюжая, жалкая, уродливая, отталкивающая – всеобщее посмешище. Слониха Элен».

Макс издал низкий, горловой звук, сверкнул глазами.

– Тебе не приходило в голову, что Хлое, с ее хилой комплекцией и плоской грудью, гончий пес покажется слоном? – Он нахмурился и добавил несколько слов по-гречески.

Элен смотрела с изумлением, все еще мучаясь оскорбительными комментариями Хлои о своей фигуре.

– Я отдаю себе отчет, – продолжал Макс медленно и четко, чтобы его слова глубоко отпечатались в мозгу Элен, – что по некоторым причинам индустрия моды возвела в идеал излишнюю худобу. – Он пристально смотрел в несчастные глаза Элен. – Допускаю, что Хлоя на сегодняшний день отвечает неким стандартам «модной» фигуры. Но… – Он поднял руку, предвидя возражения, – это не имеет никакого значения, потому что у тебя, Элен, – Макс выдержал паузу, а потом продолжил звенящим взволнованным голосом, – у тебя фигура богини. Богини!

Наступила тишина. Макс глядел ей в глаза и молчал, следя за реакцией. Как в замедленном кино, сначала щеки залила краска, потом кровь отхлынула. Лицо Элен побледнело, веки опустились.

– Не надо, – сказала она. – Прошу, не надо.

Макса уже было не остановить.

– Божественное тело, – повторил он. – Не вздумай возражать, потому что я видел… почти все. Поверь… – Он прикрыл заблестевшие глаза черными ресницами.