Золушка из Палас-Сити - [42]

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Врач? – спросила Рейсин тихим голосом. – Трудно поверить. И потом…

Она вздохнула. Поверить легко. Все признаки были налицо, она просто не распознала их.

Тим Хоторн прогнул спину до хруста в позвоночнике, затем удовлетворенно вздохнул.

– Что он не бакалейщик, ясно было с первого взгляда, извините за эти слова, мисс Рейсин.

– Мне следовало догадаться, когда Горди Хант получил тот синяк, – продолжала она, проигнорировав реплику Тима. – Но он сказал, что это часть его армейской подготовки.

– Да? Пожалуй, можно сказать и так. Они оплатили его учебу и проживание.

Доктор Дитон Спунер живет в этой убогой квартире, подметает полы, оформляет полки, перевозит покупки – на что же еще готов он пойти ради своего брата? Сделать вид, что любит такую, как она? Вероятно. Нет, напомнила она себе, инициатива исходила от нее, и мало кто из мужчин не воспользовался бы ее слабостью. Дит вел себя на редкость порядочно. Врач. Может ли врач полюбить простушку? Ответ на этот вопрос известен, печально подумала Рейсин.

– Кажется, теперь я знаю, что делать, – хмуро произнесла она. – Спасибо за беседу, Тим. Очень любезно с вашей стороны, после всего, что я натворила.

– Не много ты натворила, дорогая. Я был уверен, что ты не явишься на суд с ложью.

– Правда? – недоверчиво спросила девушка. – Хотелось бы мне верить в это.

– Не будь к себе так сурова. Все мы иногда ошибаемся – и я, и ты, и даже Дитон Спунер. Хотя, надо признать, он классный парень, эдакий принц из захолустья. – Тим повертел шляпу в руках, уставясь в глубь коридора. Интересно, где он сейчас. Не думал, что Дит сбежит.

Рейсин дернула плечами.

– Полагаю, это тоже моя вина. Когда я узнала, что он брат Дженкса… Ну и… это показалось мне предательством после всего, что мы… Я тогда еще не знала, что стрелял Лонни. Мне такое и в голову не приходило. Я была очень обижена, даже потрясена. И велела ему убираться.

Тим опустил тяжелую, слегка влажную руку ей на плечо.

– Не скажу, что удивлен. Я его об этом предупреждал, знаешь ли, буквально сегодня, когда он был в округе, пытаясь убедить старину Дженкса признаться в том, что стрелял он.

– Что?

Тим бросил на нее необычно мягкий взгляд.

– Он, конечно, в этом не признался прямо, но после нашего разговора – моего с Дитом – я решил, что мне следует самому поговорить с его братишкой.

– Зачем ему понадобилось делать это? – спросила Рейсин, лихорадочно соображая. – Зачем ему надо было убеждать Дженкса признаться, если тот не виновен? Это неразумно после всего, что он сделал, пытаясь помочь брату.

– Разве? – спросил Тим, поджав губы. – А мне все абсолютно понятно. Дит не хотел, чтобы ты давала показания в суде.

Но пожертвовать Дженксом ради меня? Сомнительно, подумала она, стараясь не поддаваться надежде.

Тим изучал поля своей шляпы.

– Полагаю, он считал его виновным. А учитывая чувства Дита к тебе…

Сердце Рейсин безумно забилось. Она села очень прямо и облизала губы.

– Он говорил вам об этом, да?

Тим поднял бровь.

– Да. Но я и сам заметил, что Дит без ума от тебя.

Рейсин хотелось верить, что это так. Но что же будет теперь?

– Зачем я ему все это наговорила? – прошептала она. – Сама лгала, чтобы обвинить Дженкса… Что мне теперь делать?

Хоторн надел шляпу и одарил ее напоследок советом:

– На твоем месте я бы разыскал Дита. Должен же кто-то сообщить ему, что Дженкс не стрелял. Почему бы тебе этого не сделать?

Да. Кто-то должен сообщить Диту о брате.

И не кто-то, а именно она. Хоть как-то загладить свою вину.

– Спасибо, Тим, – поблагодарила Рейсин, протягивая ему руку.

Он улыбнулся ей очаровательной улыбкой невинного мальчугана и пожал руку. Насвистывая себе под нос, полицейский, довольный, смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.

Рейсин и в голову не приходила мысль, что Дит может воспользоваться ее машиной. Но когда она вышла на улицу, окутанную сумерками, и увидела оставленный грузовик, сердце ее сжалось.

Она кинула взгляд на дорогу. Не нужно быть гением, чтобы догадаться – единственным выходом для него была попутка. Но в каком направлении он отправился? Талса лежала к северу, но квартира и вещи Дита были на юге. Рейсин вспомнила о его дорогих очках и сделала выбор.

Всю дорогу в Палас-Сити она высматривала знакомую золотистую голову. Солнце уже давно село, но было еще тепло – приближалось лето. Она включила дальний свет, но оставила на всякий случай ближний – чтобы не пропустить его в этот час. К тому времени, когда она доехала до магазина, уже наступила ночь. Пробираясь сквозь сгущающуюся темноту, она обогнула здание и торопливо поднялась по ступенькам. Внутри не было света, Дит не ответил на стук, и Рейсин дрожащими пальцами открыла дверь.

– Дит? – Звать его было бесполезно, но она все равно звала: – Дит? Это Рейсин.

Включив свет в прихожей, она ощутила его отсутствие в молчании, которое ее встретило. Разочарование смешалось с отчаянием, когда девушка прошла в комнату и включила лампу. Кровать была аккуратно заправлена. Рядом лежали смятые джинсы, а сверху книга, которую он читал. На ручке двери в ванную висела рубашка. Рейсин вошла туда и огляделась. Его бритва, зубная щетка и расческа лежали в одну линию рядом с раковиной.