Золотые времена - [17]

Матрай Докука очень не хотел вставать и, разглагольствуя, как будто продлевал немножко дрему.

– Да, кэп, да, ты безусловно прав, – вздохнул с тоскою Ривалдуй. – Ведь лишняя-то целая минута сна – порой дороже жизни. Уж такая сладкая!..

– Ну, ладно, насладились чуточку – и хватит. К делу! Давай Пупеля буди, – распорядился капитан. – Пораньше начнем – пораньше и закончим. Нас еще город дожидается!

– Ага, – коротко ответил Ривалдуй и тотчас снова завалился спать.

Матрай Докуке это не понравилось.

– Эй! – закричал он, вскакивая с тюфячка. – Ты будешь досыпать, а я – трудись?! Ох, смотри, Ривалдуй, вернемся домой, на Лигер, – такой тебе выговор влеплю!.. – Для вящей убедительности капитан потыкал в гамак кулаком.

Ривалдуй разом оказался на полу.

– Кэп, – сказал он очень серьезно, – ты так больше не шути. Это слишком жестоко. Я ведь в космосе – до последнего строгача. Сам знаешь… У меня от каждого замечания поджилки трясутся. И сердце обрывается. Ты же не хочешь, кэп, вернуться домой со свежим покойничком на борту?

– Э-эх, – укоризненно сказал капитан, – опять ты за свое. Дымоход заставлю чистить!

– Дымоход? – ужаснулся Ривалдуй. – Какой – ракетный?! Нет! Только не это!.. Всё, бегу Пупеля поднимать. И, кстати, кэп, уж вот кому бы надо выговор влепить!

Матрай Докука скроил печальную гримасу и безнадежно развел руками:

– Ты его лучше не тронь. Он слаб. Пупель если не проспится – его потом целый день все равно что и нет. Не вменяет… А зачем он нам такой?

– Устроился, стервец! – завистливо пробормотал Ривалдуй и, кряхтя, полез под пульт управления, где Пупель Еня устроил себе лежачок.

Очень славный лежачок. Как гнездышко…

Ривалдуй бесцеремонно выволок Пупеля за ногу на середину каюты и склонился над ним.

– Встань, Пупель, по-хорошему тебя все просим! – потребовал он.

Пупель Еня не шелохнулся.

– А хочешь, я дам тебе медовый пряник? – вкрадчиво поинтересовался Ривалдуй.

Пупель Еня мигом сел, зорко приоткрыв один глаз.

– Где пряник?

– Ага, вот и проснулся, – удовлетворенно потирая руки, выпрямился Ривалдуй. – И не пытайся снова уснуть – все равно тебе не поверю.

– Опять с пряником надул? – обиделся Пупель Еня.

– Натощак – не положено!

Ривалдуй развернулся, встряхнулся и, шлепая босыми ногами, совершил короткую пробежку в туалет быстрого пользования, пристроенный к ракете снаружи.

Выйдя оттуда, он еще немножечко продолжил бег на месте, в то же время как бы приседая, – очень сложный элемент в утренней зарядке.

Потом сделал пару простеньких дыхательных отмахов, лихо подтянул небесно-голубые подштанники и, громко свистя какой-то радостно-похабненький мотив, который слушал еще в детстве, вновь пошел вон из каюты.

Подоспело время умываться.

– Не боись, кэп, сегодня мы им всем покажем такую кузькину мать!.. – ободряюще бросил он в дверях.

Через несколько секунд он, однако, вернулся. Озабоченный и мрачный.

– Что, никак, рукомойник… совсем развалился? Сгнил? – настороженно спросил Матрай Докука.

– Нет, рукомойник цел. Чего ей, этой чушке, сделается! Где моя зубная щетка? – Ривалдуй испытующе уставился на своих спутников. Но тотчас спохватился: – Погодите, погодите… Да ведь я же ее отдал им!..

И сразу же в ракете стало как-то очень скучно, тягостно и неуютно…

– Воистину – мерзавцы! – грустно резюмировал Матрай Докука. – Подлая шпана.

– Правильно, кэп, золотые слова, я сам бы лучше не сказал, – поддержал Ривалдуй, гневаясь невероятно. – Так и начни сегодня свою приветственную речь: «Дорогие товарищи аборигены! Доводим до вашего сведения: вы все – дерьмо!» И добавь еще что-нибудь в этом роде. Аплодисментов, правда, не будет. Впрочем, если хочешь, мы можем похлопать немножко. В знак солидарности подчиненных с начальством…

– Прекрати немедленно! – с возмущением замахал руками Матрай Докука. – Фанфарон! И вообще…Вот ведь, опять сегодня рубашку наизнанку надел… И что мне не везет с этими рубашками?! Прямо наказание какое-то!

– А это – оттого, что умный очень, – уважительно заметил Пупель Еня. – Когда будем завтракать, кэп? Если память мне не изменяет, твой черед быть коком.

– Здрасьте, вспомнил!.. – буркнул капитан. – Да вы же знаете, какой из меня повар! Снова пропоносит всех, раздует животы и… все такое. Я могу, конечно… Не такой уж это труд. Могу уважить…

– Должен, кэп! Кто график составлял перед отлётом? – наседал занудно Пупель Еня. – Ты, собственноручно. Всё по дням расписано, на годы… Что же мы, голодные останемся? Никто вместо тебя не будет…

– Может, обойдемся, а? – вмешался Ривалдуй. – Ну, поработаем немного натощак. Не вымрем же, в конце концов! А вот управимся с этими проходимцами – тогда и запируем от души! Я кэпу подсоблю.

– Нет, натощак я ничего не смыслю, – не сдавался Пупель Еня. – Бесполезно! Становлюсь, как баобаб… И глупостей наделаю – потом не разгребете.

– Это чувствуется, – хмыкнул Ривалдуй. – По этой части ты большой мастак. Но если кэп нас всех сейчас накормит и мы… ну… заболеем – будет лучше, да? Тогда уж точно – тáк обкакаемся перед местными!.. Тебе что, принцип важен, лишь бы им не поступиться? Или дело?

– Вообще-то… дело. Мне на принципы плевать, – сознался Пупель Еня. – С ними в космос никогда не полетишь. Да и Контакта не наладишь…