Золотые ворота. Черное солнце - [259]

— В борьбе с фашизмом необходим размах. А что можно сделать силами наших «троек» и «пятерок»?.. Поэтому отныне каждая из групп должна взять на себя функции подпольного райкома комсомола. Да, да, каждая из групп должна перейти на положение подпольного райкома комсомола!

— Но среди нас ведь не все комсомольцы…

— Вы хотите сказать, что не у всех есть комсомольские билеты? Но ведь сердцем, сердцем, надеюсь, эти ребята не с фашистами!

— К чему такие слова, Иван? Но ведь некоторые райкомы, наверно, существуют…

— Существуют? А откуда это видно?.. Что они сделали для великого дела?.. Нет, я никогда не назову группку людей, которая перебивается по закуткам, райкомами. Родине сейчас нужны райкомы-борцы, райкомы-организаторы, райкомы-вожаки. Вот такими и должны стать ваши группы!.. Конечно, для некоторых такая постановка вопроса может показаться неожиданной и даже дерзкой. Как же, мол, если нас никто не выбирал! Подобные настроения могут порождаться лишь в результате политической недальновидности. В нынешних условиях о каком-то там праве нужно забыть. Теперь каждый должен делать все, что в его силах, чтобы приблизить день освобождения. Довольно чесаться! Довольно ждать, что кто-то поднесет нам права на серебряном блюдечке. Единственное право сейчас — это желание помочь Отчизне. Безынициативность — вернейший союзник врага!

Говорил он с таким пылом, с такой уверенностью, что возразить ему было невозможно. Но этого никто и не собирался делать. Разве он не прав, что безынициативность — надежный союзник фашистов? Да, в борьбе с оккупантами нужен размах. Только вот как надо вести себя в роли вожаков молодежи — ребятам было не ясно. В таких делах у них не было никакого опыта. Да и вообще они никогда не стремились в руководству. Иван — вот это действительно врожденный командир. Такому все под силу, он все сумеет…

— Не буду скрывать: на этом пути нас ждут трудности, невероятные трудности. Но могут ли они запугать истинных бойцов? В час испытаний пусть вдохновляет нас беспримерная жизнь нашего вождя и учителя. Вспомните, сколько раз приходилось ему убегать из сибирской ссылки, скольких замаскированных врагов удалось разоблачить… Идите на предприятия, идите к знакомым и собирайте вернейших и преданнейших великому делу людей. Помните, время не ждет. Каждый из райкомов в двухнедельный срок должен подготовить минимум пять-шесть человек, которые бы в любую минуту могли отправиться на выполнение любого задания. Пожар всенародного восстания должен вспыхнуть здесь, в Киеве. Или, может, у нас недостаточно для этого сил и умения?

— Сил хватит, конечно, хватит!..

— После того как на каторгу в Германию стали отправлять молодежь, тысячи киевлян мечтают пойти в партизаны. Сейчас стоит только бросить клич.

— Через неделю у нас будут боевые резервы!

На этом и разошлись.

На душе Ивана было легко и тепло. Выбрался из руин на дорогу и задумался: куда идти? Еще полчаса назад собирался на Рейтарскую, но усталость и голод заставили его изменить это намерение. В глазах потемнело, нестерпимо хотелось есть. Подумав, пошел к Якимчукам в надежде, что Олина вернулась. Брел по давно знакомым улицам, однако чувствовал себя уже наполовину чужим в этом городе. Пройдет еще несколько дней, и тогда… Ему хотелось начать героический рейд по вражеским тылам в юбилей Красной Армии. Только бы не подвели хлопцы!

…Олина была уже дома. Сидя на корточках перед пылающей плитой, она готовила обед. Услышав шаги, обернулась. Иван заметил, что у нее обморожены щеки. И пальцы на руках забинтованы. Его так и тянуло броситься к Олине, обнять ее, расспросить о путешествии, о Миколе. Но вовремя сдержался. Вспомнил, что Платона не было на совещании, и сдержался. Вот если бы она утром вернулась…

— Что же ты молчишь? Как на хуторе?

Она опустила голову и прошептала:

— Нет больше хутора, Иванку…

— Не мели ерунды! Что это значит: нет?

— Каратели его сожгли. Дотла! Несколько дней назад нагрянули и сожгли. А людей… ни старого, ни малого не помиловали.

— А Микола? Что с группой Миколы?

— О Миколе ничего не удалось узнать. Перебазировался или, может… В соседних селах хотела узнать, но там творится такое…

Олина еще о чем-то рассказывала, но он больше ничего не слышал. Да и к чему ему знать о ее злоключениях, когда случилось самое ужасное! Он тупо глядел на яркие языки пламени, злорадно пожиравшие обломки стула, и в его голове не было ни единой мысли. Только перед глазами мелькала огромная площадь, вся запруженная народом. Непонятно, почему именно сейчас ему представилась праздничная площадь. Багряные стяги, цветы и портреты, портреты… И ни на одном Иван не увидел своего лица. Были другие, ему же не нашлось места среди героев победителей. А разве он меньше других старался, рисковал?..

«История слишком тороплива, чтобы быть справедливой, — вспомнились ему давно прочитанные где-то слова. — Она возвеличивает только свершения, только победный конец, а не отважную попытку. Лишь вершителя венчает она, но не зачинателя; лишь победителя озаряет она своим светом, борца же оставляет во мраке… И выходит, что все еще жив древнейший варварский закон, требовавший принесения в жертву первенцев…» Вдруг ему стали невыносимыми и присутствие здесь Олины, и мрачная комната с низким потолком, и пламя в печи. Опрометью выскочил он на улицу и побежал, не ведая куда…