Золотые сердца с червоточинкой - [3]

– По-моему, ты слегка перегнул палку.

– Она вернется.

– Не сомневаюсь. Но в каком настроении?

– Ее трудности. Может, хоть так выложит, зачем приходила.

– Гаррет, ты имеешь дело с женщиной. Твой безудержный оптимизм тут совершенно не годится.

Сколько раз мы с ним спорили на эту тему (Покойник был убежденным женоненавистником)! Но сейчас меня занимало другое. Он это почувствовал.

– Предложение тебя заинтересовало?

– Не могу сказать, что мое сердце разорвется от горя, если дельце не выгорит. Ты же знаешь, я не кривил душой, когда рассуждал насчет обитателей Холма. Начхать мне на них, в особенности на всяких там колдунов. Кстати, и деньги нам, в общем-то, не нужны.

– Гаррет, тебе деньги нужны всегда, учитывая, сколько ты пьешь пива и как часто бегаешь за юбками.

Разумеется, Покойник преувеличивал. В нем говорила зависть. Единственное, что ему не нравилось в его нынешнем состоянии, – невозможность попить пивка.

– Кто-то стучит в дверь.

– Слышу, слышу. Наверное, старина Дин, которому не терпится приняться за уборку.

Поскольку логхир на дух не выносил женщин, о домоправительнице не могло быть и речи, а у меня склонности к домашним делам, можно сказать, никакой. В результате продолжительных поисков мне удалось обнаружить старика, который двигался с грацией черепахи, но зато согласился приходить готовить, прибирать и выметать паразитов из комнаты Покойника.

Распахнув дверь, я удивленно воззрился на Амиранду.

– Быстренько вы сбегали. Заходите. Вот уж не думал, что я настолько неотразим.

Она вошла в дом и, подбоченясь, повернулась ко мне.

– Будь по-вашему, мистер Гаррет. Домине понадобились ваши услуги потому, что мой… Что похитили Карла, сына Владычицы Бурь. Больше я на самом деле ничего не знаю. Подробностей мне не сообщили.

Последнее, судя по тону, ее явно задело.

Амиранда направилась к двери.

– Минуточку. – Я прищурясь посмотрел на нее. – Как насчет сотни?

Она протянула мне деньги и победно усмехнулась. Один-ноль в пользу Амиранды Крест. Определенно в этой красотке что-то было.

– Подождите, я сейчас.

Я отнес золото в комнату Покойника – более безопасного места было не сыскать на всем белом свете.

– Слышал?

– Да.

– И что ты думаешь?

– Похищения по твоей части.

Вернувшись в холл, я произнес:

– Вперед к победе, моя прелестная леди.

Даже тень улыбки не мелькнула на ее лице.

Что ж, не всякому дано оценить мое потрясающее чувство юмора.

3

Очевидно, наша процессия со стороны напоминала военный отряд, поскольку сопровождающие Амиранды все до единого были облачены в одинаковую одежду. Впрочем, этим их сходство с солдатами и ограничивалось. По мне, они годились только на то, чтобы служить ходячими вешалками для своих ливрей.

По пути я неоднократно пытался завязать разговор, однако Амиранда хранила ледяное молчание. И впрямь, с какой стати снисходить до того, кто и так работает на тебя?

Покойник был прав. Так уж сложилось, что похищения – по моей части. Раз за разом мне приходилось выступать в роли посредника, передавать выкуп и возвращать домой очередную жертву. И с каждым новым случаем моя известность возрастала, причем как среди потенциальных клиентов, так и среди похитителей. Играл я честно, в открытую; однако если похитители возвращали, что называется, некачественный товар и клиенты загорались жаждой мести – как оно обычно и бывало, – тут я превращался в совершенно другого человека.

Ненавижу похищение как вид преступления и тех, кто его совершает. А в Танфере этим промышляют очень и очень многие. Лично я предпочел бы утопить в реке всех похитителей разом, однако приобретенный с годами опыт заставлял меня действовать по принципу «живи и дай жить другим» – если, конечно, другие не смухлевали первыми.

Холм представляет собой нечто гораздо большее, нежели просто возвышенность, горделиво взирающую на танферскую суету (кстати, порой город напоминал мне животное, на спину которому взгромоздилось некое существо). Холм – образ жизни, который я, признаться, не воспринимаю. Тем не менее обитатели Холма расплачиваются той же звонкой монетой, что и остальные горожане, только у них деньгами набиты все карманы. Что касается моего отношения к Холму, судите сами – я отказывался и буду отказываться от работы, которая способна привести к тому, что Холм насядет на нас хлеще прежнего.

Как правило, меня обитатели Холма пытаются нанять в тех случаях, когда необходимо выполнить какую-нибудь грязную работенку. Я даю им от ворот поворот, предлагаю поискать менее принципиальных. Так и живем.

Дворец Владычицы Бурь мало чем отличался от других. Высокое, обнесенное стенами здание, весьма, надо сказать, мрачное, чуть более дружелюбное на вид, чем улыбка смерти. Словом, одно из тех мест, над входом в которые написано невидимыми чернилами: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Может быть, Рейвер Стикс вдобавок наложила на свой дворец охранительные чары.

Последние пятьдесят футов дались мне с громадным трудом. Внутренний голос упорно советовал дальше не ходить, но я пошел. В конце концов, что такое предостережения внутреннего голоса по сравнению с сотней марок золотом?

Очутившись в холле, я решил, что попал в замок с привидениями. Повсюду висела паутина. Тишину нарушали только наши с Амирандой шаги (слуги в ливреях ретировались по мановению ее ручки).