Билл рассмеялся. Динни продолжал болтать:
— Скэнтлбери, если не ошибаюсь, сказал, что «вынести кусок-другой золота всегда считалось привилегией рудокопа» и что вместе с тем даже рудничное начальство не может не признать заслуг наших горняков — «самых умелых, трудолюбивых и отважных горняков на свете».
— Сладко поют — зубы заговаривают, — пробормотал Билл.
Динни был с ним согласен. Впрочем, Скэнтлбери хотел сказать, что в Калгурли и в Боулдере, как во всяком приисковом поселении, где судьба каждого неразрывно связана с добычей золота, незаконная торговля золотом имеет много своих тайных и явных сторонников.
— Конечно, у них там, в этой воровской машине, хитро закручено, сам черт ногу сломит, — задумчиво проговорил Динни. — И что верно, то верно — тот, кто хоть два-три года подышал приисковой пылью, никогда не станет клеймить рудокопа, если тот иной раз позаботится и о себе. А кроме того, все знают, что большинство ребят делает это просто из озорства. Приятно ведь провести за нос хозяев, которые пускаются на всякие ухищрения: подсаживают своих шпиков к тем, кто работает на богатой залежи, и обыскивают рудокопов в раздевалке, чуть только кому-то померещится, что кто-то сунул кусок руды в сумку или за пазуху. Хороша «привилегия», за которую дают три месяца принудительных работ, как было недавно, когда у кого-то из рудокопов нашли кусочки теллуридовой руды. А этим кусочкам и цена-то два-три паршивых фунта… Нет, редко кто из ребят занимается всерьез этими делами. Другой если и возьмет самую малость, так только для того, чтобы не прослыть трусом или доносчиком.
Вот один паренек, что называется, не растерялся. Они наткнулись на такой богатый пласт в своем забое, что начальство велело даже настелить доски и брезент, чтобы ни кусочка не пропало после отпалки. Штейгер, два отбойщика, сменный мастер и управляющий рудником — все столпились в забое смотреть, как будут собирать руду в мешки. Сгребли все с досок, чистое золото отобрали на брезент, наполнили рудой пятнадцать мешков и погрузили их на вагонетку, а Джек должен был откатить вагонетку на рудничный двор.
Ну, понятно, досада взяла парня, что тем, кто это золото добывал, не видать его теперь, как своих ушей. Что бы тут придумать? А сменный мастер, штейгер и управляющий не отстают от него ни на шаг! Но там в штреке был поворот и как раз за поворотом — небольшой настил над креплением. Теперь делают такие дощатые настилы над поперечными балками, под самой кровлей. Вот Джек и смекнул, что ему бы надо попытаться всех опередить и закинуть один мешок на этот настил. Верно, на какую-нибудь долю секунды удалось ему скрыться из глаз за поворотом, но все-таки он закинул мешок. И тут же дал им себя догнать.
Джек прикатил вагонетку на рудничный двор и пошел попить водички. Начальство подсчитало мешки — одного не хватает.
«Почем я знаю, куда он девался, — говорит Джек. — Обыщите — может, он где-нибудь на мне?»
Они его, действительно, обыскали, а потом пошли шарить в штреке и в забое — не свалился ли мешок с вагонетки.
«Мы ищем мешок, — сказал сменный мастер рабочим. — У нас мешок пропал с вагонетки».
Те сразу смекнули, что Джек выкинул какую-нибудь штуку с этим мешком, и поспешили с отпалкой.
«Смотрите, как бы вам не пришлось искать здесь свои кишки и печенки, если вы не уберетесь отсюда, — сказал им Тод Бойд. — Сейчас как трахнет!»
Славный малый этот Джек Требилкок — «Петушок», как его прозвали. Он поделился рудой с товарищами. В мешке, который он закинул на настил, оказалось шестьдесят фунтов руды. Они выручили за нее изрядную сумму.
— Что ж, черт возьми, они ее заработали, я считаю, — рассмеялся Билл.
— Отбойщики, как известно, народ ненадежный, наушничают хозяевам, — продолжал Динни, поощряемый живым интересом, с которым слушал его Билл. — Завелся как-то на Упорном такой субъект. Он был раньше сыщиком по бракоразводным делам и занимался всякой мерзостью, пока его за лжесвидетельство не выгнали из полиции. Так вот этот тип стал подкапываться под двух старых горняков. Однажды, не успели они смениться, подскочили к ним сыщики и принялись обыскивать. В карманах их пиджаков, висевших в раздевалке, нашли золото. Они и сами не знали, как оно туда попало. Клялись, что прямо из забоя пошли мыться и даже не входили в раздевалку. Все ребята их смены вступились за товарищей. Заявили, что не станут работать с этим гадом, который способен оклеветать рабочего. «Ни один рудокоп из нашей смены не спустится завтра в шахту», — сказали они. Управляющий понял, что дело пахнет стачкой и что ему тогда не расхлебать этой каши, и уволил шпика.
— Ловкачи, должно быть, старики-то эти, — усмехнулся Билл. — Как это они успели спихнуть золото?
— Стреляные воробьи, — заверил его Динни. — На Большом Боулдере недавно тоже появился новый стукач — и так уж усердствовал, не дай господь! Ну, там ребята, знаешь какие — миндальничать не станут. Не погладят по головке тех, кто сует нос не в свое дело. Как-то раз утречком спускается этот стукач вниз в клети, а Спэд Томсон, клетьевой, говорит ему:
«Вредная у тебя для здоровья работа, Джо».
