Золотые кувшинки - [7]

К тому же в классе появился мальчик ещё ниже меня ростом. И я, хотя продолжал оставаться в последней шеренге, не был уже замыкающим «неполным».

Я был почти счастлив. Ни разу после поединка с Ярославом мне не пришлось применять на деле знаменитый приём джиу-джитсу.

…В один из домов на соседнюю улицу приехал новый жилец - маленький вихрастый слесарёк с машиностроительного завода, ростом чуть-чуть выше меня. Усеянное редкими веснушками широкое, курносое лицо его дышало здоровьем и благожелательством.

Конечно, говоря о достопримечательностях нашего района, мальчишки сразу рассказали ему обо мне и о приёме джиу-джитсу.

И вот случилось непоправимое. Петька Рыжий познакомился со слесарьком, и они целый вечер о чём-то шептались, а на другой день Семён (так звали слесарька) прислал мне с секундантом - Колей Седовым, учеником первого класса ремесленного училища, - вызов на единоборство. Оспаривались мои права чемпиона двора и улицы. Приём джиу-джитсу ставился под сомнение. Но я слишком верил если не в свою силу, то в грузчика Ярослава. Уклониться от боя я не мог, да и не хотел. Я принял вызов Семёна.

3

Если во время моего поединка с Ярославом собрались ребята со всех дворов нашей улицы, то сейчас на нашем дворе находились знаменитые драчуны и чемпионы всего района. «Полный сбор», - многозначительно сказал Петька Рыжий, тётя которого работала билетёршей в городском театре. И ещё он добавил научное театральное слово, смысл которого я тогда не понимал: аншлаг.

Несмотря на абсолютную уверенность в приёме джиу-джитсу, я сильно волновался.

От природы я был застенчив, а тут приходилось выступать перед десятками мальчишек и девчонок, да ещё в непривычной для меня роли знаменитого борца и чемпиона.

И главное, мне не хватало дружеской поддержки и сонета. Ярослав третий месяц не появлялся в нашем дворе. Когда я спросил о нём Ефросинью Тимофеевну, она обидчиво поджала губы и сказала:

- Стыдно вам, Шурочка, надсмехаться надо мной…

Семён-слесарёк был в синих полудлинных штанах и белой рубашке, а я в трусах и своей знаменитой жёлтой майке со щитом и кольчугой. Мы очутились в кольце оживлённых зрителей. Вокруг шумно обсуждали наши шансы. Большинство гостей ставили на меня: сказывалось магическое воздействие слов «джиу-джитсу». Но нашлись и такие, которые предвещали победу Семёну. Это, конечно, из тех, кто не видел моего поединка с Ярославом. Совершенно естественно, что их поддерживал и Петька Рыжий.

Мы по всем правилам пожали друг другу руки и разошлись. Мне придавало бодрости, что Сеня почти одного роста со мной. Правда, мускулы у него были заметней и крепче, но он ведь не знал приёма джиу-джитсу. Мы сошлись. Предупреждая нападение, я схватил его за руку, сжал указательный палец и… с ужасом убедился, что это не произвело никакого эффекта. Я жал всё сильнее. Ярослав, могучий Ярослав, после такого нажима лежал передо мной поверженный, а Семён только удивлённо усмехался. И я начал понимать, что здесь таится моя гибель.

Приём джиу-джитсу не действовал. А может быть, его и не существовало, этого приёма? А может быть, Ярослав И не знал его вовсе? Зачем же он посмеялся надо мной? Я весь покрылся испариной. Сеня быстро вырвал свою руку и… Что там говорить! Через две минуты я лежал опозоренный - поверженный у его ног под аплодисменты и громкие свистки моих друзей и недругов. А Сеня спокойно, как профессиональный борец, раскланивался по сторонам.

Посрамлённый, покинул я поле боя… Навсегда. Никогда в жизни не выступал я больше в роли борца и чемпиона. Я пришёл домой и зарылся головой в подушку. Может быть, именно тогда, в эти горькие минуты поражения и разочарования, я впервые постиг и сердцем и умом, что во всякой борьбе надо рассчитывать на собственные силы, не бахвалиться и не рядиться в чужие перья.

И потом, уже в зрелые годы, когда порой я «заносился» или видел, как «зарывается» кто-нибудь из моих друзей, я говорил себе: «Джиу-джитсу».

И я вспоминал наш двор, и своё поражение, и Ярослава, и Сеньку-слесарька, и мою старую, застиранную жёлтую майку с нарисованными тушью щитом, кольчугой и двумя скрещёнными кинжалами…

ЦАРСКИЙ РУБЛЬ 1

Однажды вечером, приготовив уроки, мы выбежали с Ваней Фильковым из дому и остановились, поражённые невиданным зрелищем: вдоль всей Гоголевской улицы, прямо на земле горели маленькие факелы.

Люди двигались между сплошными рядами факелов, как по диковинной светящейся аллее. Мы подошли ближе. У тротуаров метрах в двух-трёх друг от друга стояли небольшие плошки, в которых горело масло. Вблизи это не казалось так красиво, но в перспективе все огни сливались в сплошную огненную ленту.

Важный, толстый, чернобородый городовой, умеющий (как пугали нас, мальчиков) читать человеческие мысли, слегка придерживая длинную шашку, ходил вдоль линии плошек и осаживал чересчур любопытных горожан, главным образом мальчишек.

Очевидно, город готовился к какому-то торжеству.

- Иллюминация, - сказал встретившийся нам пьяный, как всегда, мясник Капитонов. - Табельные дни… - И, подмигнув, лихо прищёлкнул языком.

Такой богатой иллюминации, как сегодня, мы ещё не видели никогда.