Золотые купола - [27]

– Вчера мужики поговаривали в раздевалке.

Олег повернулся к нему и слушал.

– Зять Надежды проигрался в пух и прах Михалычу.

Олег усмехнулся:

– Сам же сунулся с ним играть. С Михалычем играть – себе дороже. Я слыхал, что за последние несколько лет он никому не проигрывал. Сам виноват.

– Михалыч-то, тот – да! Этот только игрой живёт, – безразлично заметил Игорь, – при такой жизни хочешь ни хочешь – сиди, играй, выигрывай.

Ленка подняла глаза от книги.

– Вот отчего Надежда сама не своя ходит! На глаза ей лучше не попадаться.

– Ей-то чё! – воскликнул Олег.

– Как – чё? Дочь-то у неё одна, – возразил Игорь.

– Чё-ж она, когда Димку осудили, во всеуслышание твердила, едва только кулаками в грудь не стучала – мои дети себе такое не позволят! Они у меня воспитанные! – кривлялась, передразнивая и пожимая плечами, Ленка. – Натека вот – воспитанные номера ещё хлеще выкидывают.

– В тихом омуте черти водятся, – заметил Игорь.

– Рассчитаются, – говорила Ленка.

В этот момент они услышали совсем рядом чей-то кашель. Они одновременно повернули головы в сторону, откуда он доносился. Наступила гробовая тишина. Ребята онемели. Они не верили своим глазам – в нескольких шагах от них стоял… Дмитрий. Они растерянно хлопали глазами. Прошло ещё только пол срока, на который его осудили! И, тем не менее, перед ними стоял Холодов собственной персоной во всей своей красе. Тишину прервал Ленкин визг, она подпрыгнула и повисла у него на шее, ногами обнимая за талию.

С трудом отцепив Ленку от Холодова, ребята обнялись и расселись на песке. Завели разговор.

– Я опешил сначала, ну, думаю или мерещится, или сбежал! – возбуждённо жестикулировал Олег.

– Что я, себе враг – бегать! – отвечал Холодов. – Амнистия, статья не тяжелая, малолетки и женщины многие амнистировались.

Ленка сидела подле Холодова и постоянно щипала его за бок. Она не могла сидеть спокойно.

– Это шило сегодня успокоится в конце концов? – не выдержал он.

Она опять ущипнула его в ответ.

– Бесполезно, – махнул рукой Игорь, – сидеть спокойно – это выше её сил.

Долго ещё друзья говорили. Все события, случившиеся за время его отсутствия в детском доме, узнал Холодов. Расстраивались оттого, что перевели новичка. Ребята успели полюбить его. Методы Надежды не изменились. Есть проблема – прочь с плеч долой.

Холодов снял с себя футболку, спортивные штаны, и стоял в длинных семейных трусах до самых колен, в цветочек. Ленка прыснула не удержавшимся смешком.

– Да ты модный такой…! – и тут не смогла сдержать себя она.

Холодов оттянул резинку и хлопком отпустил. Состроил гримасу Ленке, передразнивая её, с разбега бухнулся в воду и поплыл на другой берег. Друзья бросились за ним…

…До самого позднего вечера пробыли они на реке. Только когда уже совсем было невмоготу от комаров, зверевших ближе к полуночи, вернулись они в детский дом.

* * *

По городу поползли слухи. Поначалу тоненьким ручейком, с каждым днём угрожающе набирающем силу и грозившим превратиться в масштабное бедствие для отдельного гражданина, невнимательного в своих действиях. И, если этот город маленький, то постепенно о событии непременно узнавал абсолютно весь город. Обязательно нашлись доброжелатели, и информация попала на слух Надежде.

Слухи были совершенно противоречивы. Кто на что был горазд. Каждый говоривший добавлял что-то своё, какие-то уж совсем интересные детали, придающие совершенную невероятность сказанному. Придумывали и сами, тут же начинали верить в придуманное и с чувством людей, убеждённых в правде того, о чём говорят, с неподдельным участием передавали из уст в уста чужую сокровенную тайну. Поговаривали, что он проиграл квартиру. Кто-то говорил, что ко всему прочему он проиграл ещё и машину, но так, как её у него нет, то он должен оформить кредит на неё в банке, и в ближайшем времени покрыть ею свой долг. Даже были совсем невероятные: якобы он должен отрубить в счёт карточного долга себе руку, а если не отрубит себе, то должен отрубить кому-то другому, впрочем, кому – не уточнялось. Тут непременно должно что-то произойти уж очень интересное, потому, как карточный долг – священный долг. Ещё невероятней промелькнул слух, что проиграл вовсе не он, а Михалыч. Михалыч такого позора пережить не смог и слёг с инфарктом. Михалыч и правда находился на лечении в больнице, но не по причине инфаркта, а по причине обострения его давнишнего недуга – язвы желудка. По городу только и было разговоров о случившемся нелицеприятном, до боли любопытном инциденте. Город кипел не всплывшим целиком событием.

Изначально Надежда не придала значения слухам. Несерьёзность их представлялось ей несостоятельной в виду того, что её семья состоит из весьма серьёзных людей – она директор детского дома, на хорошем счету и по праву относит себя к знатной элите города, дочь преподаёт русский язык и литературу, пользуется уважением. Зять был хорошей партией для её дочери – программист. Хороший программист, редкое предприятие в округе обходится без него – профессия денежная и чистая. Дочь любит, грубым словом не обидит, культурный. От того и слухи о нём для неё не имели под собой никакой почвы.