Золотые колосья - [4]
Шрифт
Интервал
На телеге крестьянской, скрипучей,
Мы примчимся с тобою в срок,
Гонимые ветром колючим.
Пусть деньги в кармане звенят,
Я даже лишнюю заплачу монету,
И что бы мне никогда не сменять,
Повозку с сеном на вашу карету.
Я убедительно бросаюсь словами
Я убедительно бросаюсь словами,
Моими обещаниями каждый сыт,
Их не сгрести в кучу руками,
Да и не взвалить на весы.
А что цена им, спросите,
Вам ответит любой прохожий,
Что в душе поселил осень,
Да которого она тревожит.
Спросите как есть, прямо,
Не подбирая слова,
У того что твердит упрямо,
Будто меня не встречал.
У того что косится злобно,
Сидя за одним столом,
Отравляя ядом до сплетен голодных,
Но сытых во всем остальном.
Спросите, спросите сами,
Я правду держу за спиной,
И в рукавах частями,
Вот такой я герой.
Зарабатывай себе на имя
Зарабатывай себе на имя,
Продавай свою душу и ум,
А после проси прощения,
Завершая небывалый триумф.
Становись в очередь за деньгами,
Оставляя гордость и стыд,
С бриллиантами и жемчугами,
Ты всегда будешь весел и сыт!
На бедняков смотришь презренно,
Проходя у церковных ворот?
Все вернется тебе непременно,
И что-то важно мимо пройдет.
Оболочку от человека,
Не спасут ни деньги ни имя,
И спасает от века к веку,
Православная моя Россия!
Нежданно ворвалась, натоптала
Нежданно ворвалась, натоптала,
По углам разбросала листья,
Ничего не сказав без скандала,
Осень вдруг начала мне сниться.
До дождей остается надеяться,
Что она уйдет, испариться,
И все серые ветры развеются,
Так же как смогли появиться.
А пока она сквозняками гуляет,
По моим опустевшим комнатам,
Но с каждым разом все угасает —
Да здравствует моя бессонница!
Они ходят с пустыми душами
Они ходят с пустыми душами,
Да с глазами – цвета мрамора,
И говорят, что стихи мои слушали,
Да вот стихов им не надобно.
Скрипят своими суставами,
И бегают, бегают, бегают,
А затем выглядят усталыми,
И дождавшись вечера падают.
И нити, что оторвали сами,
От рук и ног волочат за собой,
И вопросительно, с пустыми глазами,
Трясут пустой головой.
А мои нити тянуться вверх,
На зависть всем остальным,
И спускается по ним благодать и смех,
Что становлюсь безумно-больным.
Пишу стихи так нервно,
И быстро, быстро, быстро,
Да выходит конечно скверно,
Но на душе моей чисто.
Ветер, ты пронеси его имя
Ветер, ты пронеси его имя,
Словно юноши буйного пыл,
Для которого жизнь – святыня,
И которую сам осквернил.
Не соврать не в единой строчке,
Что пишу я тебе не спроста,
Пронеси его имя до точки,
Что бы помнили чьи-то уста.
Пронеси последних слов звуки,
Что когда-то издал уходя:
«Я каждому крепко жму руки,
Дорогие мои друзья!»
Сорок девять строк о Родине
Сорок девять строк о Родине,
А в строке сорок девять слов,
Да людские надежды ничтожные,
Превратились в череду грехов.
Сорок девять переписанных заново,
Законов для человечества,
Живущих и не знающих главного,
Не знающих своего Отечества.
Сорок девять брошенных дел,
На пороге их завершения,
Сорок девять брошенных тел,
Познавших уничтожение.
Сорок девять замков на дверях,
На которых печати висят,
Нам грехи не отпустят в церквях,
Я довел этот мир… пятьдесят.
Я ни о чем не буду спрашивать
Я ни о чем не буду спрашивать,
И не буду впадать в отчаяние,
А осень листья будет раскрашивать,
Ведь осень – пора молчания.
Ветками мокрыми, голыми,
Машет всю ночь от ветра,
На стенах моих тенью-совами,
Дожидаясь снова рассвета.
От бессилия и быстротечности времени,
Не спастись, не укрыться мне в осени,
Даже в сладком воображении,
А уж тем более в совести.
Так заходи усталый путник
Посвящается Б. А. А.
Так заходи усталый путник,
В ногах, хоть молод, правды нет,
На утро заведу будильник,
Жена подаст тебе обед.
Ты расскажи о приключениях,
Как много истоптал дорог,
Об удивительных мгновеньях,
О том как спас от смерти Бог.
И он сидел толкуя долго,
О странах и о городах,
Историй было очень много,
И правда сияла в глазах.
Он нам поведал много песен,
Все про дорогу, кабаки,
Усталый путник интересен,
Но много грусти и тоски.
Он говорил уже устало,
Без прежней удали в словах,
Что друга у него не стало,
Пока он был в чужих краях.
Что месяца четыре вроде,
Он уезжая на восток,
Истосковавшись по свободе,
Был эгоистом и жесток.
Он написал лишь пару строчек,
Что поздравляет с чем-то там,
Ответом стало много точек,
Как не писал он никогда друзьям.
Из стран далеких он вернулся,
Решил напомнить о себе,
О встрече только заикнулся,
И вновь пропал в своей судьбе.
Я это слушал, слушал долго,
Я сожалел ему как мог,
А после выдал ненароком,
Все то, что Путник знать не мог:
«Мой гость, тебе скажу я прямо,
Не убивайся так о нем,
В болезни не был ты с ним рядом,
Да другом не был с ним потом.
Он потерял свою собаку,
Чуть было не сошел с ума,
Стихи писал к тебе как к брату,
А рядом верная была жена.
Он отпустил всю дружбу вашу,
На самотек пустил ее,
И пусть скажу, не приукрашу,
Я счастлив был бы за него.
А Вам теперь какое дело,
И до страданий и до слез,
Что ваша дружба переспела?»
Такой задал ему вопрос.
На его лице загорелом,
С бороздою морщин на лбу,
Он едва закивал ответом,
И улыбка исчезла с губ.
А на утро наш гость удалился,
А за окном началась метель,
И возможно, он по прежнему злился,
Что друга не встретит теперь.
Я похожих историй слышал,
Наверное сотни раз,
И как путники еле слышно,
Заканчивали свой рассказ.