Золотые Антилы - [34]

Рэли принял смерть Кеймиса спокойно, чуть ли не равнодушно. Его одолевали другие тревоги, и некогда было печалиться из-за самоубийства верного помощника. Смерть Уота нанесла ему куда более сильный удар, а теперь все его мысли поглощало собственное будущее и проблемы английского флота. Капитаны открыто обвиняли его в неудачах. Матросы отказывались повиноваться офицерам, опасное подспудное недовольство распространялось все шире. Власть Рэли рухнула вместе с верой в завлекательные рассказы о гвианском золоте, экспедиция разваливалась, как разваливаются клепки бочонка, когда лопнет обруч. Предложение Рэли лично возглавить второй отряд, для повторных поисков золота на берегах реки, отвергли не раздумывая. Офицер и акционеры все еще боялись появления испанского флота и торопились поскорее уйти из незащищенной дельты. Так, против желания Рэли, английский флот двинулся на север, укрывшись на безвестных и потому безопасных Подветренных островах, но и там продолжались ссоры и взаимные попреки.

Рэли был так измучен и подавлен, что даже не пытался приструнить распоясавшихся капитанов. «Мозг мой разбит, — устало признавался он в письме, сообщавшем жене о смерти их сына, — и писать для меня мука, особенно о несчастье». Бессмысленная гибель Уота внушила ему отвращение ко всему гвианскому предприятию, и сэру Уолтеру уже не было дела, как поступят другие капитаны с кораблями и командами, собранными для экспедиции. Корабли один за другим покидали «Дестини». Одни отплывали прямиком в Англию, другие становились пиратами, используя свои тяжелые орудия против слабовооруженных купцов. К концу марта Рэли остался один.

В конце концов и «Дестини» направился к дому. У его капитана не осталось выбора. Если бы он не вернулся в Англию, его жену и родных ждало бы бесчестье, а друзей — суд. Второе плавание к Золотым Антилам оказалось еще более неудачным, чем первое, и делом чести для Рэли стало ответить за все. 21 июня «Дестини» бросил якорь в Плимуте, и как знак бесповоротного конца опущенные паруса корабля отправили на берег.

Рэли вернулся в страну, где политическая обстановка не оставляла ему ни малейшей надежды на спасение. Король Яков был погружен в очень деликатные переговоры относительно брака принца Карла с испанской принцессой и не желал, чтобы Рэли своим существованием нарушал согласие. При дворе вошла в силу происпанская партия, а посланник Гондомар продолжал действовать с прежней ловкостью. Гвианская экспедиция была осуждена еще до того, как ее предводитель ступил на английскую землю. За тринадцать дней до появления «Дестини» в Плимутском заливе вышла королевская прокламация, призывающая всех, кто может свидетельствовать о «враждебном вторжении в Сан-Томе», сообщать свои показания Тайному совету, каковой вел расследование воинственного акта, совершенного «к полному неодобрению и недовольству» короля. Верховный адмирал издал приказ захватить корабль, и пока Рэли добирался до Лондона, чтобы предстать перед судом, королевские агенты, словно стервятники, слетелись распродавать корабль и его груз.

Под этим ливнем угроз Рэли поступил так же, как двадцать два года назад: он взялся за перо. Защитой и контратакой для первой гвианской экспедиции стало «Открытие». Вторая гвианская катастрофа породила «Оправдание».

История «Оправдания» достойна «Тысячи и одной ночи». Рэли арестовали в Западных графствах и препровождали под конвоем в Лондон, когда в Солсбери его путь пересекся с маршрутом летнего выезда короля в провинции. Рэли представилась непредвиденная возможность выступить перед сюзереном в свою защиту, но ему нужно было несколько дней, чтобы подготовить и предоставить доказательства. Чтобы выиграть время, Рэли притворился тяжело больным. Это была известная в политике уловка, но благодаря талантливой режиссуре Рэли она превратилась в великолепное представление. Он подкупил сопровождавшего его врача, чтобы тот доставил ему сильное рвотное, и в тот же вечер изобразил перед своим главным тюремщиком, сэром Льюисом Стакли, головокружение. Шатающийся, спотыкающийся Рэли театрально ударился головой о столб и пал наземь. На следующее утро вошедший к нему стражник застал его раздетым и стоящим на четвереньках. Он, словно обезумев, грыз устилавшую пол солому. Спешно вызванный Стакли вбежал, как раз когда его драгоценный пленник повалился в жестоких судорогах, вызванных незаметно проглоченным рвотным. Стакли был вне себя от беспокойства, опасался, что доверенный ему пленник умрет, не добравшись до Лондона. Поэтому он помог доктору уложить Рэли в постель и массировать мнимого больного, дав Рэли повод издевательски заметить впоследствии, что он сделал из своего тюремщика отменного лекаря. Выбрав удобный момент, Рэли заставил сообщника-медика дать ему мазь, от которой на лице, руках и груди выступили ужасные нарывы, большие багровые волдыри с желтыми головками. Эти отвратительные симптомы отпугнули Стакли, заподозрившего какую-то экзотическую болезнь, завезенную с Ориноко. Поспешив к епископу Винчестерскому, он заручился помощью врачей-консультантов, а эти знатоки, осмотрев Рэли, объявили, что заключенный опасно болен и его нельзя перевозить.