Золотой выстрел - [5]

Однако вопреки ожиданию большинства присутствующих на министерской коллегии никаких незамедлительных оргвыводов Панкратов делать не стал. Напротив, будто проникшись безмерными заботами питерских товарищей, он снизил тональность разноса, подведя общий смысл жесткого разговора к тому, что, по мнению президента и его собственному, питерцам придется очень много поработать, чтобы восстановить к себе доверие и лично президента, и Министерства внутренних дел.

Опять, значит, общие слова… Гора родила мышь… Нет, сказал в завершение министр, прежде чем перейти к другим вопросам, помощь питерцам будет несомненно оказана. По указанию генерального прокурора, с которым министр имел встречу накануне, в Питер будет направлена бригада следователей из Генпрокуратуры, которые и покажут местным кадрам, как надо работать в современных условиях, когда почти повсюду в стране идет процесс сближения криминала с госчиновничеством на политической и экономической основе.

Грязнов дождался Гоголева в вестибюле здания министерства. Виктор был мрачен.

– Ты хоть пообедать-то успел? – спросил Вячеслав.

– Да когда?… – отмахнулся Гоголев. – Ну как тебе наш?

– Молочный кисель. – Грязнов с детства ненавидел это блюдо. – Но, видно, все-таки попал в нужную струю. Не стал обострять и вроде бы даже принял все обвинения в свой адрес, хотя ни в одном не признался. Это, брат, большая наука, нам с тобой не по плечу.

Гоголев с сомнением посмотрел на приятеля, но промолчал.

– Надеюсь, у тебя на вечер никаких мероприятий не запланировано?

– Мы уезжаем «Стрелой», – ответил Виктор Петрович.

– Тогда плюй на свое начальство и поехали обедать, – решительно предложил Грязнов. – Если будут вопросы, скажешь, что проводил консультации с коллегами из МУРа. А я подтвержу…

Отправились традиционно в «Узбекистан», где у Грязнова был кабинетик, в котором можно было говорить о чем угодно и в абсолютно спокойной обстановке. Ну а кроме всего прочего, еще и кухня! Та еще, настоящая, из славного социалистического прошлого.

По дороге Виктор спросил:

– Так чем же тебе понравилось выступление нашего генерала?

– А разве я сказал, что понравилось?

– Тогда я не понял?…

– Мы поговорим… – Грязнов кивнул на шофера Мишу.

Обсуждать руководство в присутствии подчиненных, даже тех, кому веришь, начальник МУРа не считал необходимым. Любой человек слаб, а формула: «Слово – не воробей, поймают – вылетишь» -была как нельзя более актуальна. Гоголев посмотрел на Вячеслава Ивановича и усмехнулся.

– Помнится…

– Все было, Витя, – глубокомысленно изрек Грязнов. – А я чем дольше живу, тем вынужден все чаще прислушиваться к словам нашего общего друга Сани Турецкого, да, впрочем, и собственного племянника Дениса. Кажется, снова приходит время осторожных и послушных. Понятна формулировка?

– Еще как… Да, видимо, ты прав. Это что, новые веяния?

– Похоже, грядут изменения. Но в них мало кто верит, хотя и надеются.

– У нас тоже идут такие разговоры. Точнее, возникают. Все же он из наших.

– Угу, – пробурчал Грязнов, понимая, что Гоголев говорил о новом президенте, имевшем самое непосредственное отношение к силовикам, возглавляя одно время Федеральную службу безопасности. Будет очень жаль, если вес, который заказывает себе штангист, выходя на помост, окажется ему не по силам.

– Ну у него вроде другой профиль! – засмеялся Гоголев.

– Все так. Но чтоб выкинуть с татами тот груз, что достался в наследство, требуется не только умение, но и мужество. Дзюдо переводят как «благородный путь»… Не знаю, не знаю…

– Считаешь, для России рановато?

Грязнов не ответил, лишь пожал плечами. На этом их эзопов диалог закончился. А возобновился разговор уже в новом качестве за столом в закрытом кабинете ресторана «Узбекистан».

– Мне сегодня наш главный следак сообщил о какой-то шишке, упавшей в ваших краях, – начал Грязнов, когда взяли по рюмочке и утолили первую потребность в закуске. – Валил, между прочим, на политику. Это так? И что, это в самом деле чувствительный удар по нашему новому?

– Насколько я разбираюсь в колбасных обрезках, Слава, некая связь тут имеется. Но настолько отдаленная, что, видно, кое-кому пришла идея блефануть: а ну как пройдет! Как я понимаю это дело, наш питерский триумвират – я имею в виду тех, у кого в городе и вообще регионе на сегодняшний день в руках реальная власть, – начал зачистку перед очередными губернаторскими выборами. В этом вся соль. Дима Варавва сильным противником не был, но у него были деньги. И наверняка побольше, чем у нашего губернатора четыре года назад. Включая и те бюджетные, которые Алексееву в конце концов удалось списать. Не без московской помощи, разумеется. Ты знаешь, о ком я.

– Догадываюсь.

Гоголев не назвал фамилию Панкратова, но и без этого было понятно, что речь шла именно о нем. Неприятное это чувство – уличать собственное начальство в бесчестности. Но, к сожалению, такие понятия, как коррупция, в российском Уголовном кодексе отсутствуют, следовательно, и ненаказуемы. Поскольку мы все еще играем в ту демократию, которая к подлинной имеет такое же отношение, как… ну, к примеру, гуманизм к расстрелу Дома Советов… Ставшего затем презрительным БэДэ, а позже – холуйским Белым домом.