Золотой треугольник - [44]

Для китайцев похороны — вершина земного странствия — порой важнее самой жизни: во многих странах Юго-Восточной Азии бедняк кули всю жизнь откладывает гроши на цинковый гроб, в котором его тело перевезут в Китай, в страну предков. Похоронный обряд может быть совершен через неделю, месяц и даже через год после того, как покойный навеки закрыл глаза. Это зависит от его богатства и положения в обществе: чем оно выше, тем дольше длится траур.

Считают ли земляки покойного генерала, что он весьма значительное лицо? Генерал Туан принадлежал к числу крупнейших торговцев наркотиками в Юго-Восточной Азии. Он прогорал, проигрывал целые состояния, но в конце концов даже поражения придали ему силы, выдвинули в число миллионеров. Он командовал своей «личной» армией в духе тех китайских генералов, которые еще перед второй мировой войной безраздельно властвовали над провинциями, по территории превышающими многие европейские государства. Его смертью кончалась эпоха смут, авантюр и восточных козней.

Таинственность похорон могла быть вызвана несколькими причинами. Возможно, среди гостей на похоронах должны были появиться лица, запечатленные на снимках, хранящихся в картотеке Интерпола. Разве не приедет проводить своего коллегу, а позднее соперника генерал Ли, человек еще более загадочный, чем сам генерал Туан? Хотя соперничество между двумя генералами и переросло в разлад, в случае необходимости они всегда объединялись в борьбе против других конкурентов. А бирманцы, особенно Чан Шифу? В призрачном мире героина нельзя было исключить ни одной, даже самой поразительной возможности.

Я толкал машину изо всех сил, мышцы готовы были лопнуть от напряжения, но колеса вращались вхолостую.

1 час 35 минут. Знать бы, в котором часу начинаются у китайцев похороны. Утром или в полдень? В любом случае я уже опоздал к началу церемонии. Слишком долго я колебался. Блуждая по Меаю, я потерял три часа. Из-за ливня автобус, который должен был доставить меня в Чианграй, выехал только в полдень. На полпути меня как будто что-то толкнуло, и я попросил шофера остановиться у ничем не примечательной развилки, от которой уходила дорога в горы, и, не долго думая, вышел. В первый момент я был поражен своим решением: это напоминает короткое замыкание — в такие минуты азартный игрок идет на риск. Результат, правда, не всегда оправдывает этот риск, но бывают моменты в жизни, когда и самый осторожный человек решает на все махнуть рукой, когда в нем вдруг вспыхнет искра авантюризма, которая дремлет в каждом из нас. Побеждает неосознанное стремление выбиться из спокойного течения заранее предусмотренных событий. Рулетка вертится: красное или черное, проигрыш или выигрыш? Другого не дано.

На перекрестке я еще колебался. Хотел порасспросить, далеко ли до Мэсалонга (или только внушал себе, что хочу расспросить), но посетители маленькой столовой говорили только на тайском.

— Мэсалонг? — Шоферы грузовичков отрицательно качали головами. Все, кроме одного.

Тот сказал:

— Пять долларов.

Собственно, он не знал и этих двух слов, потому что число пять показал на пальцах, и я не смог ему объяснить, что спрашиваю просто из любопытства. В растерянности я кивнул.

Мы выехали…

Теперь владелец машины горестно качал головой — дальше не проедем. Ситуация казалась безвыходной, но почти в ту же минуту снизу послышался шум мотора. Незнакомая машина въехала в грязь, но, в отличие от нашего «пежо», мотор которого на высоких оборотах при крутом подъеме начинал отвратительно визжать, мотор этой машины работал без сбоев, и она сантиметр за сантиметром преодолевала густую кашу. Вот протекторы уцепились за твердую почву. Из-за поворота показалась крытая «тоёта» и, буксуя, стала медленно ползти вперед. Шофер повернул баранку — машина вильнула в сторону, где почва казалась понадежней, но тут, опасно накренившись, стала съезжать набок. На мгновение она застыла неподвижно, однако, упершись всеми четырьмя колесами, умудрилась, мелко подпрыгивая, выползти на безопасное место. Я смотрел с завистью. Из боковых окошек выглядывало пять неподвижных — точно в масках — китайских лиц. Казалось, они даже не моргают. Все были одеты в темные костюмы и напоминали служащих похоронного бюро. Но когда, проехав немного, «тоёта» вновь увязла, китайцы очнулись и с достоинством один за другим покинули машину и ступили в карминно-красную жижу. Облегченная машина, подталкиваемая людьми, наконец сдвинулась с места. Прежде чем «тоёта» скрылась из виду, старший из китайцев, с серебряными волосами, высунулся и кивнул. Они приглашают меня?

Я сунул шоферу деньги, схватил рюкзак и побежал к «тоёте», вслед мне неслись его проклятия. Торговаться из-за платы, как здесь принято, было некогда — «тоёта» ждала за поворотом. Лица шофера, сидевшего в кабине, не было видно, но пассажиры приняли меня на удивление дружелюбно. Мы все обхватили руками стоявшую посреди кузова бочку бензина, уперлись друг в друга плечами, а ногами — в противоположную стенку. Я облегченно вздохнул. Мои спутники скорее всего торопятся на похороны. Никто из них не говорил по-английски, но само их присутствие вселяло надежду.