Золотой стандарт: теория, история, политика - [23]
И другие кредитные учреждения страдали от такого несоответствия между активными и пассивными операциями. Учрежденный в 1765 г. Прусский банк не сумел развить ни эмиссионную операцию (право ему было предоставлено), ни жировую, а ограничивался вексельной, ломбардной и депозитной. Но и кредитование (путем учета векселей и под товары) производилось, за отсутствием спроса, в ограниченных размерах, тогда как депозиты (судебных мест, опекунских учреждений, церквей, благотворительных установлений) быстро росли; временно приходилось приостанавливать их прием. Ввиду изобилия их банк стал кредитовать государство и землевладельцев, что привело его к несостоятельности. Характерно, что при создании в 1780 г. в Ансбахе банка, превратившегося впоследствии в Нюрнбергский банк, в качестве одной из основных задач его выдвигалось «всяческое оказание помощи той части подданных, которые часто находятся в затруднительном положении, не имея возможности немедленно поместить поступившие капиталы и наличные деньги». А в то же время купцы заявляли, что в кредитном учреждении, которое давало бы им ссуды, они не нуждаются, и когда некоторым из них банк предлагал ссуды для расширения предприятия, то они отказывались, ссылаясь на то, что от этого пострадал бы их кредит. «Активные операции» развивались медленно, тогда как вклады обильно притекали и никому нельзя было отказать[87].
Гораздо более, чем коммерческий мир, прибегала к кредиту поместная аристократия, землевладельческие классы, но только это был кредит потребительный, а не производительный. И в Шотландии в XVIII в., и во Франции накануне революции весьма велика была задолженность дворянства, которое вынуждено было закладывать и перезакладывать свои имения, а чтобы избавиться от долгов, продавать их по частям и даже целиком. В Германии находим сильную задолженность землевладельцев уже к концу XVI в.; в эпоху Тридцатилетней войны задолженность дворянства настолько увеличилась, что «долги его на много тысяч гульденов превышают имущество, и даже между состоятельными дворянскими семьями трудно найти такие, земля которых не была бы обременена крупными долгами[88].
Так, в Баварии во время Тридцатилетней войны дворянство настолько пострадало и от врагов, и от «враждебных друзей», что ему ничего не оставалось, как «жить долгами», ибо «не могло же оно работать или жить подаянием, как другие сословия». После заключения мира 1648 г. произошла крупная перемена в области земельной собственности – задолженные земли стали переходить в другие руки; только военачальники сумели обогатиться во время войны, в эпоху всеобщего обеднения. От старого дворянства земли переходят к церквам и монастырям или к новому дворянству, homines novi, состоявшему из иностранцев и из лиц, получивших дворянское звание благодаря гражданской или военной службе.
Было бы ошибочно предполагать, что в эту эпоху отсутствовала задолженность крестьянских земель; предположение, что это наступило лишь с отменой крепостного права и не могло иметь места до тех пор, пока крестьяне не могли свободно распоряжаться землей, не соответствует действительности. Артур Коген, подробно исследовавший вопрос о задолженности крестьян в Баварии в 1598—1745 гг., пришел к выводу, что в эту эпоху отчуждение, залог и продажа за долги крестьянских земель составляли обычное явление. Если крестьянин вынужден был заложить землю, то помещик не мог помешать этому; еще менее он мог воспрепятствовать продаже с публичного торга заложенной земли, которая переходила независимо от его согласия к тому, кто предлагал высшую цену. На основании инвентарей 30 крестьянских имений получается задолженность в среднем в размере 23% ценности имущества, причем более крупные хозяйства менее задолженны, чем мелкие хозяйства. Долги вызывались как уплатой податей, сеньориальных оброков и повинностей, так и платежами при переходе двора по наследству, дефицитом при ведении хозяйства, наконец, пожарами, наводнениями, войнами. Невозможность уплаты долгов приводила к тому, что они переходили из рода в род, ложась с самого начала тяжелым бременем на нового хозяина. Из 60 случаев заключения крестьянами кредитных сделок, приводимых Когеном, в 54 кредит получен под залог всего имущества или его части; кредиторами являются и в этом случае, как и в отношении дворян, преимущественно церкви и монастыри; если же они отказывали в ссуде, то крестьянин обращался к частным лицам, нередко к односельчанам; существовали, по-видимому, семьи, которые занимались выдачей ссуд как профессией[89].
В различных местностях Франции находим сильную задолженность как старого дворянства, так и крестьян горожанам, из которых выходит и новая аристократия. Крестьянские общества вынуждены брать ссуды, а затем ввиду невозможности их уплатить продавать свои леса, выгоны, воды, мельницы и т.д.; когда же этого имущества оказывается недостаточно, то новый сеньор заставляет их уплачивать ежегодные поборы за долги в виде новых видов taille или новых dîmes, – получаются тяжелые платежи
