Золотой сон - [21]

Он еще пытался разглядеть хоть что-нибудь в ее глазах, но на него смотрели лишь пустые окна заброшенного дома, из которого давно выехали все жильцы.

– Ты не замерзла?

– Замерзла.

Он привстал, позвонил в колокольчик, появился официант.

– Принесите большой бокал портвейна и стакан лимонада.

Швейцар кивнул и вышел.

Григ сказала: «Я не люблю лимонад.»

– Я тебе заказал портвейн, ты хотя бы согреешься. И надо бы огонь здесь попросить развести. – Он снова посмотрел на нее. – Ты хоть рада меня снова видеть?

– Рада.

Перед тем, как сказать «рада», она долго размышляла, при этом уголки губ у нее постоянно подергивались, как будто она собиралась что-нибудь сказать и все не решалась. Как она сейчас похожа на Маргарет. Официант принес портвейн и Кельвин передал ей бокал.

– Как Маргарет себя чувствует?

– Она в полном порядке, только ее сейчас нет, она будет только через два дня.

– Ты, похоже, очень устала.

– Устала.

Он терялся в догадках, что же ему теперь делать, и вдруг понял, что самое для него лучшее – сейчас встать, уйти и навсегда вычеркнуть ее из своей жизни. Он только никак не мог понять, почему она выглядит такой потасканной, выцветшей, поникшей, вялой. И волосы у нее растрепаны, и костюм не первой свежести – обычная девчонка из Челси, каких тысячи, да, именно бедняцкий немытый Челси.

Вслух он сказал: «Ты прямо как побитая. Что случилось?»

– Я всю ночь не спала.

Тут он понял, что она просто в ужасе, и пожалел, что не понял этого раньше. Он предложил: «Выпей вина.»

Она послушалась и выпила портвейн одним долгим глотком. Вся комната от ее присутствия казалась холодной, нежилой, так обычно выглядят трусливые люди в минуты большой опасности. Цвет покинул ее щеки, жизнь в ней остановилась.

Он спросил: «Ты не пойдешь сегодня поужинать со мной?»

– Не знаю.

– Почему?

– Не знаю. Люди вокруг говорят.

– Что люди говорят?

– Разное… и я обещала, что больше не буду с тобой видеться.

– Может, ты мне что-нибудь объяснишь?

– Все началось дома, в Дорсете. Маргарет все время трещала о тебе, мама с папой сначала не придавали этому значения, но потом приехал Ричард, а он страшно ревнивый, вот Маргарет и испугалась, и сказала ему, что на самом деле это все у тебя со мной, тут Ричард надулся и все рассказал родителям, а тут приехал еще и Эрик Джонс, и он всем растрезвонил, что весь Колдминстер только о нас с тобой и говорит.

– Кто еще такой этот Эрик Джонс?

– Это дружок Маргарет, полное ничтожество, но родителям его рассказа хватило. Тут еще моя тетя появилась, она замужем за одним человеком, у которого сестра замужем за одним учителем из моего университета, они услышали всю эту грязь и разнесли ее по всему городу. Теперь ты понимаешь?

– Понимаю.

– Поэтому я и пообещала, что больше не буду с тобой видеться.

В воздухе повисла мертвая тишина, он понял, что ему дают шанс встать и уйти, но вдруг взгляд его упал на ее руки, нервно теребившие бахрому платья, а потом на белое, без кровинки лицо. Полными слез глазами она посмотрела на Кельвина, губы ее задрожали – он вскочил, наклонился к ней и стал покрывать ее лицо поцелуями, но губы ее не ответили, она осталась холодна и недоступна.

Он отшатнулся, сел в кресло и сказал: «Так что мне теперь делать?»

– Не знаю. Вдруг он вспомнил, что она в сущности еще ребенок. «Мне хотелось с тобой встретиться, потому что мне нужен был хоть кто-нибудь, кто мог бы меня защитить.»

Он вдруг увидел ее другими глазами. Уголки ее губ опустились еще ниже, самообладание совсем покинуло ее. Он вспомнил, Кристофер говорил ему, что иногда в разговорах с Григ ему казалось, что она вообще не слушает, ее как бы даже и нет рядом. Вот и сейчас, он как будто остался наедине с собой в этой комнате.

Неожиданно он спросил: «Ты любишь меня?»

– Не знаю. Когда ты рядом, люблю.

Забыв о ее присутствии, он принялся размышлять над ее ответом. Нет, эта женщина никому не принесет счастья. Она – это сосуд, который постоянно нужно пополнять. Сейчас же она была переполнена ужасом, и судить ее за это нельзя.

Он спросил: «Не хочешь еще бокал портвейна?»

– Если мне в голову не ударит, я бы выпила.

– Ты съешь печенья, и ничего не будет.

Он снова позвонил и заказал портвейна и печенья. Ему нужно было время, чтобы все обдумать, да и ей не мешало побороть все свои страхи.

Она отпила из бокала и с надеждой спросила: «Тебе же не нравятся все эти слухи?»

– Нет.

– Тебе удалось поработать на острове?

– Да.

– Роман писал?

– Нет.

Снова установилась тишина. Его работа на острове не имела к ней никакого отношения – девушка была совершенно в стороне от этого.

Резким голосом он сказал: «Почему на тебе лица нет от страха?»

– Не знаю. Я осталась совсем одна. Я их всех ненавижу.

– Да ради бога, соберись же ты, наконец!

– Я постараюсь – просто они из меня все нервы вымотали, да они кого хочешь съедят. Одной мне с ними не справиться. Кельвин, не бросай меня!

– Я тебе разве говорил, что собираюсь тебя бросать? Ты только не сиди в своей меланхолии, не кутайся в нее – вот что мне в тебе сейчас больше всего не нравится!

– А может, тебе действительно лучше бросить меня и начать новую жизнь!

– Может быть. Только мне невыносим вид любимого человека, который умирает прямо у меня на глазах. Да в мире и без тебя полно отчаявшихся людей. И я не позволю этим стервятникам заклевать тебя до смерти, я помогу тебе – только веди себя, как взрослый человек, ты же не мешок с костями! – Он встал и прошелся по комнате. – Не просто же так я тебя встретил, во всяком случае не для того, чтобы ты тут умирала у меня на руках. Из тебя же душа прочь летит, как дым из трубы!