Золотой скорпион - [2]

Пятнадцать лет назад компания «Дентал-Систем» началась со строительного вагончика, в котором Каримов вдвоем с приятелем крутил гайки и красил нечто, что называл медицинским оборудованием. Конечно, за долгие годы упорной и кропотливой работы, рассчитывая разумные риски и изучая рынок, собирая вокруг себя блестящих специалистов, Ильдар многого достиг, но только в последние два года удача подхватила его компанию, как океанская волна, и, едва не разбив вдребезги, вынесла на новую высоту, о которой можно было только мечтать.

Маша давно и почти мирно развелась с Ильдаром, но по сей день продолжала видеться и не только поддерживала с ним прекрасные отношения, но и регулярно вляпывалась с ним за компанию в самые разные истории. И в том хорошем, что произошло с «Дентал-Систем», Маша тоже сыграла не последнюю роль, но теперь ей казалось, что бывший муж напрасно отпустил все разумные тормоза в погоне за прибылью. Теперь ему во всем хотелось быть первым, и он не случайно выбрал полем своей деятельности самое новое, самое перспективное, что только мог найти, – нанотехнологии.

– Смотри, смотри, – тащил он Машу за руку вдоль стеклянной стены. – Они там, в верхах, еще только говорят о технопарках, еще только рассчитывают, как бы выделить поменьше средств, да побольше выжать, а я уже открываюсь! У меня научный центр, производство, тысяча рабочих мест. Гляди, это чистая зона, полное обеспыливание, вход через шлюз в скафандрах…

– Ильдар, я знаю, что такое чистая зона, – смеялась Маша. – А там что?

– Ой, Машка! Это святая святых – туннельные микроскопы. Здоровенные, черти! Ты представить себе не можешь: с их помощью можно перемещать атомы, как горошины пинцетом, выбивать электроны, практически превращать одно вещество в другое. Грубо говоря, мы сможем из свинца делать золото!

– Ты похож на средневекового алхимика, они тоже искали философский камень именно для этого.

– Вот видишь, люди еще в те дремучие времена догадывались, что в этом нет ничего невозможного!

– Ага, и за такие догадки их иногда сжигали на костре, – кивнула Маша.

– Так ты придешь на открытие?

– Да приду я, приду! В конце концов, я же должна сделать о твоем центре хорошую статью в моем еженедельнике.

– Кстати, – вспомнил Ильдар, – что ты решила с работой? Уходишь?

– Нет, – покачала головой Маша. – Не ухожу.

– Жаль. Хотел тебя все-таки к себе переманить. Что так?

– Начальник отдела уходит на телевидение. Вроде как на повышение. А меня главный редактор уговаривает временно занять его место, пока не подыщет подходящего человека.

– Ясно. Нет ничего более постоянного, чем временное. Кто ж на это место больше подходит, чем ты? Пашка-то уже знает?

– Нет. Не знает, – вздохнула Рокотова.

– Но вы же, кажется, хотели после свадьбы перебраться в Москву?

– Да? И кто, интересно, тебе такое сказал?

– Так Пашка и сказал, – удивился Ильдар.

– А вот мне он ничего подобного не говорил и официального предложения не делал, – разозлилась Маша.

– Маш, ты прости, я думал, у вас уже и день свадьбы назначен…

– Нет, ничего не назначено. У нас все как-то замерло в одной поре и не движется ни к свадьбе, ни к разрыву. Впрочем, нас обоих все устраивает, так что ты за меня не волнуйся, – через силу улыбнулась она. – Ладно, пойдем, ты обещал показать мне фармацевтический цех.

Глава 2

Маша Рокотова вернулась домой раньше обычного и, разуваясь в прихожей, слушала, как спорят в комнате ее сыновья.

– Ты в этом идти собрался? – возмущался Кузя. – Это что за цвет вообще?

– Хаки, – нехотя буркнул Тимур.

– Каки! Ты сдурел? В этом на первое свидание идти!

– Да твое-то какое дело!?

– Как это – какое? Ты мне брат, а не поросячий хвостик! Слушай, что тебе говорят: снимай эту лабуду…

Маша притаилась за дверью, едва сдерживая смех. Из комнаты доносилось позвякивание вешалок в шкафу и Кузино озабоченное бормотание:

– Это не пойдет… Это – тоже не пойдет. А вот это? Не, тоже не годится.

Кузьма считал себя профессионалом во всем, что касалось девушек и одежды. Девушки были его страстным увлечением, одежда – работой. После занятий в медицинской академии он подрабатывал фотомоделью в студии Машиной школьной подруги Софьи Дьячевской, а в сезон – демонстратором одежды в Доме моды. За все это он получал неплохие деньги и очень гордился своей самостоятельностью.

Второй ее сын, Тимур, тоже был парень самостоятельный, но во всем, что не касалось слабого пола. Девчонок он и в школе и теперь боялся, как огня. И вот, поди ж ты, первое свидание!

– Наденешь это и эти вот штаны, – менторским тоном изрек Кузьма. Так десять лет назад сама Маша говорила сыновьям, что они наденут шапки и шарфы, когда того явно требовала погода.

– Кузь, это твоя рубашка, я в нее, во-первых, не влезу, а, во-вторых, лучше застрелюсь, чем надену.

Тимур Каримов, родной сын Маши Рокотовой, в свои девятнадцать лет был рослым и широкоплечим, смуглым и черноволосым. Всей внешностью, а особенно дерзким взглядом чуть раскосых глаз и жестким изгибом тонких губ, он как две капли воды походил на своего отца, Ильдара Каримова.

Кузя Ярочкин, сын приемный, попавший в их семью еще в пятилетнем возрасте, к тем же девятнадцати годам тоже вырос и возмужал, но остался худеньким и изящным. У него были узкие плечи, длинные пальцы, молочно-белая кожа и очень светлые вьющиеся волосы с теплым медовым отливом. В общем, тот самый типаж, который был теперь в моде. Конечно, Кузькины рубашки на Тимура не налезут.