Золотой самолет - [8]

побежали мурашки в кусты,

а за ними стремительно ты…

Всё смешалось,

резвилось бездельником,

а очнулось с утра понедельником.

24 декабря 2011 г.

* * *

Я проделал путь

от Дорки до Евфрата,

жизнь везде не пряник —

бремя и долги.

Время повернуло

к Понтию Пилату,

быть и мне распятым

за свои грехи.

* * *

Крещенские морозы

послали небеса

для совершенства плоти

под знаменем Христа.

В какой ещё вселенной

с мурашками народ,

раздетый, с бренным телом

собою плавит лёд?

Такое испытанье

берёт один из ста,

пускай порой бахвалясь, —

возрадуйтесь, уста:

шаг первый сделан

к Богу,

теперь ещё шажок —

с терпеньем, понемногу

огонь любви

зажёг.

* * *

Птицы на воле – птицы.

В клетке они – экспонат,

и глупый хозяин гордится,

когда они говорят.

И невдомёк недотёпе:

если б в его голове

укромный отдел заработал —

услышал бы он о себе…

К счастью ли, к горю?

Не знаю…

Но им не дано различать

вольного голоса воли

и птичьего подражать.

Другим наука?

«Остров невезения

в океане есть,

весь покрытый зеленью,

абсолютно весь».

Песенка

Странно, в океане

был цветущий сад,

и всего каких-то

полста лет назад.

Жили себе люди,

весело плодясь,

пока не смекнули

добывать здесь грязь.

Океан косился

голубой волной,

но не появился

островной герой.

Выгребли фосфаты,

гнали почем зря.

До сих пор зияет

шрамами земля.

Деньги профуфукал

островной народ,

и на сердце скука…

Может нас сё ждёт?

* * *

Перекати-поле —

дар природы милый,

какая мудрость

в умноженье нивы.

Свободно катятся

во славу всем ветрам…

Где остановит

случай-генерал?

Просторы неба

спорят с степью —

ширью.

Из глубины веков

летит монгольская

орда.

Что не хватало им

в стихах акынов

и гнало на край света,

ветрами резвя?

Не думаю,

что жажда лишь

одной наживы.

И славы ради —

тоже ни причём.

Кипела кровь

в их диких жилах,

и жажда перемен

гнала бичом.

Семь футов

Семь футов

под килем.

Лево руля.

Канаты гудят

натужено.

И мачты

пронзили

небо шутя,

плывут паруса

отутюженно.

Идём мы

по морю,

палуба – дом,

боцман свистит

контуженный.

Ушли мы

в путину.

«Берег потом», —

хрипит капитан

простуженный.

* * *

Какая разница —

лишь бы с тобой!

Такая хартия —

звук не пустой.

Пусть всё изменится,

сойду с ума.

Безумством светятся

твои глаза.

Стою под куполом,

и сладок миг,

делящий жизнь мою

досель и…

крик!

Есть люди

Есть люди —

разбитая рожа.

Есть люди —

сорочка и фарт.

Есть, ни на кого

не похожи,

легенды о них

говорят.

Живые они,

ранимы.

Живут как бы

невпопад,

не видят

они перспективы,

дорога их

наугад.

Таких посещает

сомненье,

не спят

порой до зари,

и их дела,

точку зренья

не любят

люди Земли.

* * *

«Делай, что должен,

и будь что будет», —

и никогда тебя

мир не забудет.

И никогда

не будет сомненья,

только задумайся

на мгновенье.

Что ты почувствовал?

Это забвенье.

Больше не думай,

исчезнут сомненья.

* * *

Уж столько водицы

ушло с тех времён,

когда повелитель

цеплялся за трон.

Теперь не то время,

а сказочка – та:

как юноша утром

седлает коня,

как за обедом

уже он Платон.

А вечером, грешный,

всего лишь Бирон.

* * *

Я буду ждать тебя

у входа в наши врата,

ты будешь счастлива,

отчасти странновата,

и принесёшь любовь

с земли большой…

Забудем грусть,

а лучше радость спой.

Твои глаза —

два радужных агата,

исчезло время:

вечность без возврата.

Я прикасаюсь —

вот он, аналой,

я ждал Вас, каюсь,

и теперь с тобой.

* * *

Так уж получилось,

что родился здесь:

с болью, некрасиво…

за и против взвесь.

Вспомни миг рожденья:

Первый крик – скандал,

весь в пылу творенья

вышел в мир вандал.

Как обняли кроху,

приложив к соску,

руки родной плоти —

и забудь тоску…

Стихотворение «Двенадцать»

Двенадцать дураков

загнали лошадь в тину.

Двенадцать дураков

не знают, что хотят.

Двенадцать дураков

напились бы в дрезину,

но денежку свою

потратить не хотят.

Вторник

Лидия,

ты совершенство

лилии.

Твои искрящиеся

линии

сеют желания

и тоску,

но я сейчас

к вам не могу.

Рыбак

Весь в укусах по колено,

но упрямый, как полено.

* * *

Хрустальный воздух,

и последний гриб

стоит один

в просёлке на дороге.

Глядишь округ

и понимаешь:

мир велик,

и жёлтый листик

говорит о Боге.