Золотой рубин. Хрустальная ваза - [20]

- Слушайте-ка, вы, олухи царя небесного, - говорит Мальцев подлетевшим к нему с поклонами приказчикам. - Вот этого самого Гендрика надо одеть по-нашему. Чтоб он не простудился тут у нас. Видите, как он продрог в пальтишке-то своем?

- Во что прикажете, ваше превосходительство? - спрашивает старший приказчик.

- «Во что, во что»! Сам не знаешь во что, что ли? Я же сказал: по-нашему, на русский образец. Дайте ему шубу из романовских овчин, шапку меховую хорошую, валенки-чесанки, шарф и рукавички. Понятно?

- Так точно, ваше превосходительство, понятно. Сейчас все будет выполнено.

- Да по росту ему шубу-то подберите, шапку по башке, валенки по ноге, чтоб он на человека был схож, а не чучелом выглядел, - говорит Мальцев.

- Все будет согласно вашему приказанию, ваше превосходительство!

И Шульц мигом преобразился, стал похож уже не на немца, а на русского купца этак среднего достатка. И такая теплынь охватила его кругом, ну словно он в ванну залез. И шуба ему по душе пришлась, и шапка, но особенно хороши были валенки и рукавицы. Валенки были белой шерсти, с красным узором по голенищам, рукавицы желтые и тоже с узором красным, а внутри мягкие да теплые, ну тебе пух лебяжий.

- Ну как? - спрашивает его Мальцев. - Теплей стало?

- Гут, герр генераль! - ответил ему Шульц. - Сколько мой должен платить за всё такой?

- Да ладно, дурья твоя голова! - смеется Мальцев. - Сочтемся потом, при расчете. Буду тобой и впредь доволен - подарком это будет тебе от меня. Ну, а если не угодишь, то уж не обижайся - вычтут из жалованья. Но ты не беспокойся, не ограблю я тебя. А вот ты-то ограбил уже, поди, меня? Признайся по совести, ведь не все сто целковых золотых убухал ты в свой горшок, когда варил рубин этот, а?

- Герр генераль, я вам уже говориль, что Генрих Иоганн Шульц честный человек, - обиделся снова Шульц.

- Ну ладно, ладно, чего обижаешься-то? Честный так честный, потом поглядим, какова она, честность-то твоя. Будь здоров! - закончил разговор Мальцев, вышел из магазина, сел в сани и покатил дальше по своим делам.

А Шульцу завернули его старое пальтишко в бумагу, перевязали бечевой; он с ним и зашагал своей дорогой.

С того дня Шульц разгуливает в новом одеянии по Дятькову, не боясь никаких морозов и вьюг. Он побывал в Дятькове чуть ли не повсюду, заглядывал на все улицы и во все уголки. Был он и в магазинах, и в чайных, и трактирах, наблюдал, как напивались с горя и нужды хрустальщики, расходуя последний грош на зелено вино. Мальцев не только не препятствовал пьянству, а даже поощрял его. Ведь ему от этого только польза была: те гроши, которые он выплачивал своим крепостным, благодаря сивухе быстрее к нему в кассу возвращались. Шульц и сам присаживался в трактирах и чайных, заказывал себе стаканчик-другой «русского шнапсу», но больше налегал на пиво. Пиво у Мальцева варили знатное, крепкое.

Но больше всего Шульцу полюбилось расхаживать по главной аллее, ведущей ко дворцу генерала, любоваться коттеджами, в которых жила фабрично-заводская аристократия из иностранцев: управляющие, инженеры и главный лесничий. Шульц смотрел на коттеджи и думал:

«Вот бы и мне такой коттеджик! Тогда бы можно было тут остаться еще годика на два, на три… Выписать сюда жену, детей, и живи-поживай! А что? Совсем бы не плохо можно было тут жить».

И особенно понравилось Шульцу заглядывать в Дом для приезжих, где останавливались управляющие и инженеры с других заводов Мальцева, приезжавшие в Дятьково по делам, купцы из Москвы, Петербурга, Харькова и других городов. Комнаты для гостей были на втором этаже, а внизу размещались гостиная, столовая, бильярдная, кухня и буфет. Вот уж где было хорошо - так это в столовой и буфете! Ну прямо рай земной! И чего тут только не было! Тут и водка была не такая, как в трактирах, а особо очищенная. Тут были и заграничные вина, вплоть до настоящего французского шампанского, даже рейнвейн можно было получить. А уж кушанья тут готовили - просто пальчики оближешь!

За чайным столом всегда главенствовала изумительно красивая дама, жена какого-то высокого чина из мальцевской администрации. Она сама наливала чай, дарила всем очаровательные улыбки. Все входившие, здороваясь, целовали ей ручку.

Расплачивались с ней полными кредитками; она получала за все - за обеды, за чай и прочее. Она была тут хозяйка всему. Шульц обедал здесь, правда, изредка, но слегка выпить и кое-чем подзакусить он тут любил, тем более что сюда иной раз заходил и свой брат немец покалякать на родном языке о том о сем. И, уж конечно, Шульц не настолько был богат, чтоб расплачиваться полными кредитками. Он требовал точного расчета, платил столько, сколько полагалось, вплоть до копеечки. И, несмотря на эту его манеру расплачиваться, хозяйка стола дарила и его такой же ласковой улыбкой, что и остальных клиентов.

Сейчас была масленица - неделя, когда на всей матушке-Руси пекут блины, и в столовой Дома для приезжих также каждый день подавались блины.

И бог ты мой, что это были за блины! Шульц и не предполагал, что это такое вкусное блюдо. Тут были блины и гречневые, так называемые крупитчатые, были и белые, из первосортной пшеничной муки. И с чем твоя душа желает: с коровьим маслом, со сметаной, с селедкой, с разной икрой - красной кетовой, паюсной и зернистой. Зернистая и паюсная были Шульцу не по карману, а вот селедочка и красная кетовая были его; он всегда заказывал к блинам селедку или кетовую икру. И, конечно, маленький графинчик водочки, кружки две, а то и три пива на запивку. Блины ему больше нравились гречневые, они не так были тяжелы да и стоили в два раза дешевле, чем белые.