Золотой мотылек - [4]
– Я, Марк Наумович, обычно ездил в «скотовозах» третьего класса, а то и еще в чем похуже… А тут… не знаю – как в церкви… Вот для того мы и революцию сделали, чтобы любой трудящийся человек мог ездить куда хочешь и именно в таких вот вагонах!
– Дай-то бог… – взгрустнул отчего-то Штейн. – Только вряд ли это будет – не хватит на всех таких вагонов… Кстати, вы позволите называть вас просто Никита? А то по званию – неконспиративно, по фамилии – слишком казенно. А меня можно просто Марк. Как вы?
– Верно вы все это! А то вроде соседи и ехать нам долго… Послушайте, Марк, а ведь здесь еще два места – значит попутчики будут? Вообще-то жаль…
Попутчики не заставили себя ждать. Сначала в дверь деликатно постучали, а затем она откатилась в сторону, и в купе сразу как-то потемнело и отчего-то показалось тесновато.
– Дэнь добрий, панове! Звиняйтэ, товарищи, будь ласка, но принимайтэ еще одного чумака, ха-ха… – в купе бочком протиснулся толстый дядечка в теплой толстовке, едва не лопавшейся на огромном пузе. Что-то вроде кожуха дядечка сжимал в руках вместе с необъятных размеров портфелем. Украшали круглое с парой подбородков лицо невероятно живые глаза со смешинкой и хитрецой, да роскошные запорожские усы частично компенсировали солнечную ясность «прически», лишенной всех волос. – Ось будэмо знакомы: Мыкола Горобець – скворец по-вашему. Батька Тарасом кликали… Вы ще не вечеряли? От и добре, зараз и сообразим… Це дуже гарное дило! Я с вашего позволения…
Горобец деловито определил кожух на вешалку, распахнул недра своего «погреба», и на столик начали шлепаться кулечки, промасленные свертки, и прочие мелочи, распространявшие запахи настолько невероятные, что Орехов несколько раз невольно сглотнул, чтобы самым смешным образом не захлебнуться слюной. В конце «номера» на столик была торжественно выставлена объемистая бутыль, в которой гордо сверкало чистотой и прозрачностью «нечто»…
– Вот… – толстяк нежно огладил стеклянный бочок. – Не смирновочка и не шустовский коньяк, но, честное благородное слово, не хуже! А ковбаса! Боже ж мий – такой вы никогда не едали! Когда я колю кабанчика, моя Горпына сразу берет…
– Похоже, товарищи, я не очень опоздал, – в дверях возник в сопровождении проводника четвертый «член экипажа» – лет пятидесяти мужчина с чисто выбритым, крепко обветренным лицом. Тужурка с петлицами горного инженера позволяла предположить, что едет человек куда-нибудь за Урал на очередной строящийся завод. – Иван Семенович Ребров, инженер. Раз у вас, похоже, банкет по случаю прощания с Первопрестольной, то будет ли мне позволено, так сказать, внести свой пай и принять посильное участие?
За окном звякнул раз-другой вокзальный колокол, паровоз пронзительно свистнул, зашумел-зашипел, двинул мощными шатунами, лязгнули сцепки, и вокзал медленно поплыл куда-то назад. Поезд еще долго мотался по стрелкам, оставляя позади склады, пакгаузы, бесконечные пригородные поселки и, наконец-таки, вырвался на простор и, издав победный сиплый гудок, устремился на такой далекий Восток…
Посильный пай охотно внесли все, хотя щедрого украинца, отправляющегося, как оказалось, в Сибирь договариваться насчет какого-то тонкомера для крепежа породы в шахтах, перещеголять не удалось никому. К счастью, приятное застолье так и осталось приятным, не перетекая плавно в безобразную пьянку, как это иногда бывает. Понемногу выпивали, изрядно закусывали, потом проводник принес довольно-таки приличный чай в фирменных сверкающих подстаканниках, а потом вполголоса дружно «заспивали писни». Пели и про «сотню юных бойцов», и про «белую армию, черного барона, которых Красная Армия сильней», и даже какие-то невероятно красивые украинские песни – слов почти не понимали, но подтягивали Николаю Тарасовичу дружно, с чувством. Перезнакомились, называли друг друга запросто – Николай, Никита, Марк и Иван. Как укладывались спать, Орехов помнил уже слабовато, но помнилось, что Горобец долго еще что-то бубнил про крепеж, какое-то «шахтинское дело» и, строжая голосом, призывал крепить бдительность, поскольку «враг не дремлет». Причем, ругая врагов, толстяк почему-то через слово поминал и «Горпыну»…
Путешествие в комфортабельном купе было приятным во всех отношениях, за исключением одной довольно-таки неприятной мелочи – никого, хотя бы отдаленно похожего на гравера Лещинского, обнаружить пока не удалось…
– А может, мы, как говорится, пустышку тянем? – несмело предположил Марк Наумович, осторожно прихлебывая за столиком вагона-ресторана обжигающе-горячий чай. Свои скромные домашние запасы путники уже «подмели» и обедать-ужинать ходили в чистенький, по-домашнему уютный ресторан. Кормили не осетрами и не фазанами по-царски, но сытно и относительно недорого.
– Все может быть, – задумчиво протянул Орехов. – В нашем вагоне ничего похожего. Я по другим присматривался – то же самое…
– А двое строгих молодых людей из крайнего купе? Кто-то, возможно, просто не выходит оттуда? Почему двое? Купе-то четырехместные…
– Это дипкурьеры – им так положено. Вы же видите, что они и питаются раздельно, и все остальное. Нельзя им вместе купе покидать.
Он «смыл вину кровью» в штрафной роте, куда попал по клеветническому доносу. Он добровольно стал войсковым разведчиком, которых за глаза звали «смертниками», – шансов выжить в разведвзводе было меньше, чем в штрафбате. Он провел десятки поисков за линией фронта и сотни раз смотрел в лицо смерти – брал «языков» и ходил в отчаянные диверсионные рейды по вражеским тылам, захватывал мосты и взрывал склады боеприпасов.Но настолько опасного задания у разведчика еще не было – он должен провести на нейтральную полосу девушку-снайпера, обеспечив ей возможность подобраться на расстояние прямого выстрела к немецкому генералу.
В далекой Венесуэле от рук неизвестных гибнет группа русских геологов-нефтяников. Подобное нельзя оставить безнаказанным, и в Южную Америку вылетает группа боевых пловцов под командованием майора Орехова. На месте спецназовцы выясняют, что геологов уничтожила команда наемников, работающих на местного наркобарона Алехандро. Жизнь соотечественникам, конечно, не вернешь, но жестоко наказать убийц и уничтожить базу наркоторговцев необходимо. Спецназовцы пускают в ход весь арсенал своих боевых навыков — и вот победа уже близка.
Группа боевых пловцов под командованием старшего лейтенанта Каткова, по прозвищу Скат, ищет сбежавшего в Японию продажного чиновника из «Росвооружения». Этот чиновник вывез из России совершенно секретные документы – компромат на его высокопоставленных покровителей. Он – важный свидетель, и его нужно доставить на родину живым. В то же время за чиновником охотятся и наемные бандиты, которые по приказу этих самых высокопоставленных покровителей должны ликвидировать и его, и компромат. Силы изначально равны, но бандиты берут в союзники тайваньских уголовников, и дело вполне может закончиться для группы Ската провалом…
В основе всех произведений — подлинные события Великой Отечественной войны. Автор собрал интересный материал о мужестве и героизме советских людей, сумевших в тяжелейших условиях фашистского концлагеря в Славуте осуществить подкоп и организовать групповой побег. Судьбы многих участников прослеживаются и в мирное, послевоенное время.
В оперативном руководстве партизанским движением огромную роль сыграла радиосвязь. Работая в тяжелейших условиях, наши связисты возвели надежные радиомосты между Центральным штабом и многочисленными отрядами народных мстителей, повседневно вели борьбу с коварными и изощренными происками вражеских радиошпионов. Об организации партизанской радиосвязи, о самоотверженном труде мастеров эфира и рассказывает в своих воспоминаниях генерал-майор технических войск Иван Николаевич Артемьев, который возглавлял эту ответственную службу в годы Великой Отечественной войны.
Фронтовая судьба кровно связала писателя со Смоленщиной. Корреспондент фронтовой газеты Евгений Воробьев был очевидцем ее героической обороны. С передовыми частями Советской Армии входил он в освобожденную Вязьму, Ельню, на улицы Смоленска. Не порывал писатель связей с людьми Смоленщины все годы Великой Отечественной войны и после ее окончания. О них и ведет он речь в повестях и рассказах, составляющих эту книгу.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Немало суровых испытаний выпало на долю героев этой документальной повести. прибыв на передовую после окончания снайперской школы, девушки попали в гвардейскую дивизию и прошли трудными фронтовыми дорогами от великих Лук до Берлина. Сотни гитлеровских захватчиков были сражены меткими пулями девушек-снайперов, и Родина не забыла своих славных дочерей, наградив их многими боевыми орденами и медалями за воинскую доблесть.
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.