Золотой мираж - [38]

— Увидимся позже, — сказала Эмма. — Тогда и поговорим.

Может быть, в ее голосе и была малая доля извинения, но она заглушилась ликованием. Глаза у нее сияли. Брикс был рядом, он любил ее, и она не собиралась волноваться о чувствах старухи, которую так отпихнули в сторону.

— Чуть позже я зайду к тебе, — сказала Ханна все еще весело. — Твоя мама тоже захочет с тобой поговорить, ты же понимаешь?

— Понимаю, — Эмма поглядела на Брикса и он, обняв ее рукой за плечи, повернулся вместе с ней, и они пошли. Ханна поглядела им вслед: высокие, уверенные в себе, прекрасные. Какой ловкий юноша, подумала она. Кто бы мог подумать. И такой же, вероятно, его отец. Каникулы получаются непростые. Как удачно, что я здесь, и могу за всем приглядеть.

ГЛАВА 6

Вертолет взлетел со своей площадки рано утром и уже через пару минут был над ледником, который лежал за окраиной Джуно. Под сверкающим солнцем он низко летел над длинной рекой бело-синего, мутного, потрескивающегося льда; река врезалась далеко в долину, через которую прорубалась столетиями. Пилот снизился и посадил вертолет прямо на лед. Гид открыл дверь.

— Не уходите далеко и гуляйте только там, где прочно: здесь встречаются тонкие слои.

Эмма выбралась первой, делая большие шаги в ботинках, которые раздал им гид. Она шла до тех пор, пока не оторвалась от остальных, затем встала и обернулась. Клер и Ханна пошли за ней, и они все втроем принялись созерцать громадную реку льда, который, казалось, подрагивал, пока они стояли. С обеих сторон высились стены темных лиственниц, а над ними поднимались величавые горы, чьи серые утесы впивались в безоблачное небо.

Даже Эмма, которая всю Аляску видела в своей романтической дымке, была потрясена, и впервые, по-настоящему озирала ландшафт.

— Фантастика, — сказала она. — Правда? Совершенно невероятно. Все такое громадное и… чистое. Это странно: я начинаю ощущать себя крохотной, но как будто я часть чего-то действительно огромного. — Она поежилась. — Мне нравится это, быть частью чего-то большого. Я хочу сказать, это не имеет к нам никакого отношения, никто этого не строил и никто не может снести, и этому, должно быть, почти все равно, есть мы здесь или нет: оно будет вечно. А так как я часть этого, то и я тоже буду. В каком-то смысле.

— Очень поэтично, — заметила Ханна. Клер обняла Эмму за плечи:

— Я чувствую то же самое, только не могла сказать так хорошо.

Эмма вспыхнула, ей был приятен этот миг совершенной гармонии с матерью.

— Конечно, всегда приятно найти что-то, что длится вечно.

— Многое длится, — сказала Эмма. — Любовь, например.

— Ох, дорогая, не вечно. Возможно, это и делает ее столь восхитительной, это осознание ее хрупкости. О, посмотри на этого орла, который парит в потоке — он едва шевелит крыльями. Он выглядит так, словно небо принадлежит ему.

Эмма мечтательно посмотрела на орла.

— Брикс видел орлов в Африке.

— Хорошо, — сказала Ханна.

— Он участвовал в сафари. От него в десяти футах стоял лев, он говорит, что слышал, как тот дышит.

Ханна кивнула:

— Со мной тоже такое было. Эмма уставилась на нее:

— Ты была в Африке?

— Очень давно. До того, как туда наехали орды туристов.

— И Брикс взбирался на Килиманджаро, — она с вызовом посмотрела на Ханну.

— Ну, нет, — сказала Ханна дружелюбно. — Я, конечно, на Килиманджаро не взбиралась/

— Брикс сказал, что это действительно очень тяжело, но стоит того. — Эмма пошла обратно к вертолету, не желая больше слышать того, что может задеть уникальность Брикса.

Она пробыла с Клер и Ханной все остальное время в Джуно, гуляла по продуваемым ветром улицам, оставшимся с тех дней, когда здесь был шахтерский лагерь, и мимо современных зданий, чей рост был остановлен лесами и ледником, над которым они только что пролетали и, повсюду, горами. Вся Аляска казалась Клер краем света. Города были зажаты между лесами, горами и водой, и большая часть их, состоящая из старых деревянных домишек, многие на сваях, выглядели такими хрупкими, что дунь ветер чуть сильнее обычного, он смел бы их всех напрочь. Даже здание управления столицей штата в Джуно, с мраморными колоннами, казалось ей миражом посреди пустыни.

Ей нравилась бескрайность этой земли, ее строгость и молчаливость, ошеломляющее изобилие дикой жизни. Ничто здесь не напоминало одомашненные ландшафты Коннектикута. Теперь я знаю, зачем я здесь, думала она, я хотела чего-то дикого и свободного, более впечатляющего, чем все то, что я знала до сих пор.

Но когда корабль двинулся дальше на север и, как ей почудилось, был просто проглочен этой пустыней, она начала ощущать какую-то потерю. Везде, куда бы она ни посмотрела, стояли у перил парочки, или ели вместе, или танцевали, или играли вместе в казино по вечерам. Клер знала, что на корабле еще есть одиночки, но на них она прекратила смотреть уже давно: она видела только пары. Она хотела быть частью одной такой. Она хотела видеть себя в этой стране великанов вместе с любимым мужчиной.

Эмма так и делала. Она сообщила Клер, что влюблена в тот же вечер, когда Клер взбиралась на Оленью Гору.

— Я люблю его, а он любит меня, — сказала она. Ее глаза расширились от восхищения Бриксом и своими собственными чувствами. — И мы хотим быть вместе, а почему нам нельзя? Что в этом такого ужасного? Было бы ненормально, если бы я хотела быть с тобой и Ханной все время, а не с Бриксом.