Золотой мираж - [14]

— Очень хороша, — заявила она. — Очень мила.

Она протянула ручку с маленькими коричневыми пятнышками и прорезанную венами:

— Ну как ты, моя дорогая? Мы родственники, хотя я не точно знаю, насколько.

— Я вообще так не думаю, — сказала Эмма весело. — У меня нет родственников.

— Неправда, вовсе неправда: у тебя есть я. Ханна Годдар, моя дорогая. — Ее рука все еще была протянута, и Эмма пожала ее. — Одно удовольствие тебя видеть. Ты миленькая девочка, и я поздравляю тебя с твоей удачей и новым состоянием. Я какая-то тетушка, троюродная, четвероюродная, не знаю, или, может быть, сестра, ты понимаешь, проследить трудно. Но я точно знаю, что связь есть. Когда я прочитала о твоей маме в газете, я поняла, что без всяких вопросов, мы родственники. Я слышала о ней, ты понимаешь, но никогда не знала, где она. Секундочку, моя дорогая. — Она прошла несколько шагов по коридору и обратно, толкая перед собой огромный чемодан, которого до сих пор не было видно. — Я потеряла квартиру в Филадельфии, моя дорогая; они превращают ее в совместное владение и сказали мне, что я могу купить ее, но это просто шутка; старая женщина с маленькой пенсией не покупает квартиры с совместным владением; я планировала остаться там навсегда, квартплата была вполне разумной, просто замечательной для старушки, которой не так уж много и надо, но затем все изменилось, просто за одну ночь. А потом — какая удача — я прочла о твоей матери. Я поздравляю вас обеих; я очень рада за вас. И, конечно, я приехала, как только смогла.

Она протолкнула чемодан в гостиную, заставив Эмму отпрыгнуть с дороги.

— Прекрасно, — сказала она, быстро оглядываясь, ее взгляд задержался на двух спальнях, видных через открытые двери. — Очень… уютно. Но, определенно не соответствует людям с вашими деньгами. Вы, наверное, теперь хотите что-нибудь побольше, намного больше, чтобы была куча спален, комнат, вероятно, земля, тоже, под сад и тому подобное. И, конечно, посветлее. Я совершенно уверена, что вы не собираетесь жить здесь дальше; вам, должно быть, не терпится съехать. А если за это возьмемся мы втроем, то переезд станет пустяковым делом.

Ее светлые глаза остановились на Клер, которая стояла рядом с круглым обеденным столом.

— Моя дорогая Клер, — сказала Ханна, направляясь к ней через комнату и снова вытягивая руку. — Я Ханна. Я приехала к вам жить.

ГЛАВА 3

Ничто не могло остановить ее, она была как океанская волна, сметавшая все на своем пути, меняющая все в своем кильватере.

— Боже, я никогда не видела столько почты, — изумилась она и начала собирать письма, которые Эмма раскидала по столу: — Деньги, — пробормотала она, пробежав одно, другое, а затем третье. — Деньги, деньги и деньги. А кто-нибудь поздравил вас с удачей?

— Нет, — сказала Клер коротко. Она была зла; она чувствовала, что ее дом стал объектом вторжения, но когда она задумалась, как бы приказать Ханне убираться, то не смогла выговорить ни слова. Ей пришло в голову, что Ханна действительно единственная незнакомка, которая поздравила их с выигрышем в лотерее. Это очень в ее пользу, но не такое уж большое, подумала она, и заставила себя произнести: — Я думаю, вам лучше…

— Ты можешь захотеть оставить себе некоторые, — сказала Ханна, — в качестве сувениров. Конечно, у тебя не так много места, но на время… Я уверена, что у тебя найдется бакалейная сумка. — Она поспешила на крошечную кухню и распахнула дверцу под раковиной. — Одна есть. Но этого хватит. — Она принялась сметать всю почту через край стола в бумажную сумку, когда зазвучал дверной звонок.

Клер вздохнула и начала подниматься.

— Я могу сделать это, — сказала Эмма. — Я знаю, как говорить «нет».

— На что? — поинтересовалась Ханна.

— На то же, что и в письмах, — сказала Эмма. — Все хотят денег. Все думают, что мы можем дать им все, что они захотят… — Она остановилась, и покраснела: — Я вас не имела в виду, я имела в виду…

— Конечно, ты не имела в виду меня, — сказала Ханна просто. — Как ты могла бы, когда мы одна семья? Но тебе не надо обо всем этом беспокоиться; позволь, я позабочусь. Я когда-то была вышибалой. — Она была уже на ногах, на пути к двери.

— Да? — спросила она, счастливо оглядывая мужчину и женщину на пороге.

— Миссис Годдар? — спросил мужчина. — Ух ты, вы не очень похожи на вашу фотографию в газетах. Послушайте, у нас к вам разговор. — Он попытался проникнуть в комнату, но Ханна, чье маленькое хрупкое тело вдруг стало удивительно твердым, пресекла эту попытку. — Если бы мы могли войти…

— Нет, — сказала Ханна просто.

— Всего лишь на несколько минут, — он протиснулся мимо Ханны, протаскивая за собой женщину.

— Молодой человек! — воскликнула Ханна.

— Нет, послушайте, это действительно быстро. Ох, — сказал он, поглядев за нее. — Так вы миссис Годдар: я узнал вас. Послушайте, Клер, вот в чем дело. Я художник, а Лиза — фотограф, — и мы хотим поехать в Париж, чтобы жить настоящей артистической жизнью и развернуться там, а вы могли бы помочь нам, став нашим патроном. Вы понимаете, как в прежние дни? Я имею в виду, если бы не было патронов, то не было бы Бетховена или Моцарта или Гойи, ну вы понимаете, всех их. Мы будем привозить вам фото и слайды, и вы сможете увидеть, что мы делаем, и сможете открыть нас, как точно так же открыли Пикассо и Моне.