Золотой мальчик - [18]

Она стиснула зубы и постаралась не замечать, как от волнения покалывает кожу.

— Для твоего самомнения даже целого острова мало.

Он негромко засмеялся и притянул ее к себе.

— Мне нравится то, что ты притворяешься недотрогой. Тем упоительнее станет окончательная капитуляция. Ты бросаешь мне вызов, а я люблю вызовы.

— Ты просто не можешь слышать слово «нет».

— Наверное, мой английский порой хромает.

— Твой английский достаточно хорош, — пробормотала она. Его бедра касались ее ног, и по низу живота разлилось тепло. — Дело в том, что ты хочешь всегда поступать по-своему.

— Что же здесь плохого? — Он обвил рукой ее тонкую талию. — Особенно если мы оба хотим одного и того же.

От сильного сердцебиения ей было трудно дышать.

Он потянулся к мылу.

— У тебя поразительное тело, — прохрипел он, поворачивая ее спиной к себе и проводя ладонями по спине.

Кимберли не удержалась от стона и зажмурилась. Надо заставить себя думать о чем-нибудь другом! Но мысли занимал только Люк, а когда его руки приблизились к голове, она вздрогнула.

Он намылил ей волосы, осторожно, медленно массируя голову. Она не могла не поддаться наслаждению от этих ласковых прикосновений/Он точно знал, как ее расслабить, чтобы сломить сопротивление!

И как довести до безумства.

Он вымыл ее всю, задерживаясь на некоторых местах, чтобы заставить извиваться от удовольствия. Дрожь охватила все ее тело, и ей отчаянно захотелось касаться его так же, как он касался ее. Кимберли не могла сдержаться и провела рукой по его груди… и ниже, по темной дорожке волос. Но Люк не дал себя ласкать и, поймав ее кисти, обвил руки вокруг своей шеи. Он нагнул голову и вместо крепкого поцелуя лишь легонько лизнул уголки ее рта, провел языком по нижней губе и стал осыпать мелкими поцелуями горло, от чего у нее вырвался сдавленный стон. Тело Кимберли пульсировало и болезненно ныло, но облегчения не наступало, а Люк нарочно лишь увеличивал своими ласками нарастающее возбуждение. Нервы гудели, разум отказал, она вся была во власти чувственности и даже не заметила, как он выключил душ, — завернул ее в мягкое полотенце и поднял на руки. Он снова всем управляет, пронеслось у нее в голове, но сил, чтобы обдумать это и что-то изменить, не было. Она, опьяненная, неподвижно лежала у него на руках.

Он опустил Кимберли на кровать, снял полотенце и лег поверх нее. Она провела руками по гладким мускулам на его спине и задвигалась под ним. Он отстранился, и она недовольно прошептала:

— Почему я тоже не могу тебя потрогать?

— Еще рано… — Он закинул ее руки наверх и назад и опустил голову к ее лицу.

Теперь его поцелуй был таким жарким и крепким, что комната закружилась у нее перед глазами. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Она хотела обнять его за шею и не смогла, так как он привязал ее запястья к изголовью кровати.

— Сейчас ты там, где должна быть, meu amor-zinho, — довольно засмеялся он.

Сквозь туман, в котором она пребывала, просочилась тревога. Кимберли дернулась, но Люк облизал ей сосок, и острые стрелы наслаждения пронзили ее. Она извивалась на постели, тщетно пытаясь произнести хоть слово, потребовать, чтобы Люк ее отвязал. Его язык продолжал мучить ее, и это мучение было сладостным, низ живота горел и готов был разорваться, но Люк не торопился — он медленно и лениво облизал ей сначала одну грудь, потом другую. Ей казалось, что она больше этого не выдержит.

— Люк, пожалуйста, развяжи меня…

Он соскользнул вниз и приподнял голову.

— Не сейчас. Я хочу показать тебе, что чувствует твое тело, когда нет свободы выбора. Не бойся, meu amorzinho. Я хочу наполнить тебя блаженством, и ты больше уже не сможешь этому сопротивляться.

Она не верила своим ушам, его слова ужасали… и — о, позор! — она предвкушала то, о чем он говорил. Люк обхватил руками ее дрожащие бедра. Она поняла, что сейчас произойдет, и изо всех сил старалась держать ноги вместе. Он тихонько засмеялся и, легко преодолев ее слабое сопротивление, развел ноги в стороны.

Она еще ни разу не ощущала себя такой беззащитной, лицо у нее пылало под жадным взглядом Люка. Она натянулась как стрела, когда его пальцы заскользили вниз по животу и запутались в золотых колечках волос. Затем она почувствовала прикосновение его языка к самым интимным местам, вскрикнула и задергалась, пытаясь освободиться, но руки были крепко привязаны. А вскоре все мысли вылетели из головы: то, что он проделывал с ее телом, было настолько восхитительно, что ей казалось — еще мгновение, и она не выдержит остроты наслаждения и умрет.

Когда его пальцы очутились внутри ее плоти, наслаждение достигло высшей точки, и Кимберли громко вскрикнула. Восторг граничил с агонией!

Пальцы Люка и его рот продолжали дарить ей это ни с чем не сравнимое наслаждение.

Постепенно сладостные спазмы утихли, и Люк, приподнявшись повыше, провел ладонями по ее влажным, спутанным волосам. Сквозь дымку тумана она увидела торжествующее выражение в его черных как ночь глазах. Он протянул руку и развязал красную ленту, которая стягивала ей запястья и сделала пленницей его эротических игр.

— Вот теперь ты можешь меня потрогать, — ласково сообщил ей он.