Барч схватил блок и лихорадочно завертел ручку настройки. Увы, лампочка зажигается только при переводе стрелки на волну срочных сообщений. Ну, конечно, ведь для приема этой волны в блоке имеется отдельное устройство! Очевидно, оно-то и уцелело.
Пока он, растерянный, успевает подумать обо всем этом, диктор произносит: «Венера-8» возвращается на Землю».
В первый момент Барч не может полностью оценить смысл сообщения.
«Хорошо, что Карбышев скоро будет на Земле! — мелькает как-то механически у него в голове. — Он поможет разобраться в этой истории с танталусом».
Но тут же все существо Барча как бы пронзает электрическая молния. Что случилось с «Восьмой»? Ведь срок ее пребывания на Венере истекает только через десять месяцев!
Диктор сообщает только одно: то, что ракета летит к Земле. Это установлено астрономическими наблюдениями. Связи с ракетой нет.
Ее и не будет, вспоминает Барч, пока ракета не улетит от Венеры на порядочное расстояние. Он прислонил блок-универсал к скале так, что мог видеть экран, не поворачивая головы, а кнопку поставил в положение «прием».
Ночь прошла спокойно. Утром он услышал, как диктор, чуть волнуясь, произнес:
— «Восьмая» обнаружила на Венере разумные существа.
Барч чуть не подпрыгнул на месте. Так вот почему они возвращаются!
Диктор умолк.
Потом были еще какие-то сообщения. Но Барч находился в полузабытьи. Слова доходили до его слуха, но не до сознания. Сколько прошло времени? Очевидно, немало. Потом он явственно услышал голос Чарли:
— Алло, Барч! Где вы? Что с вами случилось?
На экране возникло лицо Чарли — бледное, с прядью черных волос свешивающихся на лоб, — он всматривался напряженно в Барча, словно пытаясь его увидеть.
— Почему молчите?
Чарли исчез, а Барч словно в каком-то тумане долго думал, показалось ему все это или он на самом деле видел Чарли.
Один раз резкий голос вернул его к действительности. На экране виднелось смутное пятно, оно ползло по диагонали, словно мокрица. Это ракета входила в зону земных полей наведения, и ее изображение передавалось по телевидению.
Барч снова опустил веки. Очнулся он от шума, который раздавался где-то совсем близко. Открыв глаза, он увидел на экране блок-универсала толпу народа, заполнившую огромный стадион. Барч узнал Мельбурнский восьмиярусный стадион на полмиллиона мест.
На экране показался открытый вихрелет. Ухватившись за поручни, на площадке стоял Карбышев.
Знакомое энергичное лицо с голубыми глазами, в которых всегда таилась скрытая улыбка. Рядом — Нгарроба, огромный, сияющий, размахивающий рукой. Тут же — сдержанно-спокойный Сунь-лин и маленький изящный Гарги, которого Барч знал только по портретам. Четверо участников экспедиции неторопливо сошли на помост.
Потом Карбышев говорил, а автоматические телевизионные камеры передавали изображения участников экспедиции и снятые ими на Венере кинокадры.
Еще раз на экране появился Чарли. Лицо его выглядело растерянным.
— Куда же вы запропастились, Барч? — вопрошал он, озираясь по сторонам. — Передайте хоть координаты! Мы с ног сбились…
Чарли снова исчез.
Усилием воли Барч отогнал все лишние мысли и попробовал забыться. Он должен продержаться как можно дольше: возможно, его все-таки найдут.
…Чарли он увидел как в тумане. Тот так внимательно вглядывался в Барча, словно на этот раз видел его. Потом Чарли сделал шаг вперед, и Барч понял, что это живой Чарли, а не изображение на экране.
— Наконец-то! — сказал Чарли. — Что у вас с ногой?
В ответ Барч только пошевелил губами.
— Я обшарил весь Тихий океан, — продолжал Чарли. — Больше всего мы боялись, что вас пронесло мимо островка. Машина не подтвердила приземления. Она только радировала, что сбросила вас на парашюте, и дала неверные координаты. Она уже горела в воздухе…
Барч подождал, пока туманное изображение Чарли не прояснилось, а голос его зазвучал в ушах более явственно.
— Танталус, — закричал он, напрягая все силы, — слоновый вирус — одно и то же. И тот, с Амазонки…
Традиция требовала, чтобы участники суда лично присутствовали в зале. По тем же неписаным законам и защитники и обвинители всегда являлись в черном. Историки утверждали, что обычай идет еще с тех давних времен, когда судили людей и судьи надевали специальные черные мантии.
И вот день суда наступил.
Доклада по обыкновению не было. Присутствующим просто напомнили вкратце суть дела.
Светящийся купол круглого зала погас, стены исчезли, и собравшиеся как бы очутились в девственном лесу на берегу Амазонки. Деревья росли по сторонам, их ветви местами сплетались, образуя зеленый свод. Птицы перелетали с ветки на ветку прямо над головами притихшей аудитории, оглашая воздух резкими звуками. Зал, вернее — его пол; напоминал теперь островок, заброшенный в глубь зеленого океана. Вот этот остров двинулся, деревья обтекали его по краям, смыкаясь позади в непроходимую чащу.
Впереди посветлело, мелькнула полоса воды и исчезла, заслоненная зарослями бамбука.
Остров остановился. Вокруг, касаясь друг друга, шуршали стебли бамбука, метелки его кивали налетевшему ветерку. Раздался треск, какие-то удары, заросли в одном месте раздвинулись, и из сплетения стеблей показалась фигура человека.
