Золотой капкан - [65]

Гвоздь взмахнул руками, словно пытаясь удержаться за воздух, но опоры не нашел и оказался на земле.

Чехлов прыжком вскочил, замахнулся ногой, целясь в открытый живот противника.

Короткая очередь рассекла воздух над его головой. Чехлов застыл в неудобной позе, покосился на ехидную физиономию Слона; ствол автомата источал сизую дымную струйку.

Воспользовавшись замешательством, Гвоздь резко поднялся и сделал ему подсечку. Такого приема Олег не ожидал и полетел на землю, ударившись затылком. На губах появился соленый привкус.

Перед лицом возникла нога в кроссовке, он откатился вбок, но не так быстро, как хотел бы, получил пинок в почку, но, превозмогая боль, нашел в себе силы подняться.

А Гвоздь был уже рядом и безбоязненно надвигался, полагая, что под угрозой расстрела он не решится контратаковать…

Чехлов вложил в удар всего себя и вогнал кулак в его плоскую грудь.

Тра-та-та…

В ярости он повернулся к главарю, желая высказать все, что думает о нем и его честном слове. Но на лице того была откровенная ухмылка, и он сдержал эмоции.

Гвоздь использовал секундную заминку и достал его боковым в ухо. В голове опять послышался звон, из глаз брызнули огненные искры. Следующий удар пришелся точно в солнечное сплетение. Чехлов задохнулся и рухнул на колени.

Торжествуя, Гвоздь немедля саданул его коленом в голову и, когда глаза противника закатились, победно вскинул руки:

— Да-а!..

Братки восторженно зашумели.

— Молодец!

— Давай его.

— До талого…

— Мочи, Илюха!

Закрываясь руками от града сыпавшихся ударов, то на мгновение проваливаясь в беспамятство, то вновь возвращаясь в сознание, он видел, что почти проиграл. И он ничего не мог сделать в этом жестоком, без правил, поединке. Попробуй, сбей Гвоздя с ног — тут же пристрелят. На то и рассчитывал, предлагая ему выбор, Слон, а он купился на дешевый трюк. Но отдай победу, и Ира перейдет к нему на «законных» основаниях, в качестве трофея, и тогда жизнь потеряет всякий смысл. Он станет тем же трупом, только в моральном плане…

Ярость дала ему сил, и он достал носком ботинка в пах расслабившегося раньше времени Гвоздя.

Гвоздь издал протяжный вой, схватился за отбитое место и покатился по земле. Но коронным ударом в основание челюсти Чехлов отправил его в нокаут.

Чехлов, покачиваясь, поднялся: возбужденный, с растрепанными волосами, с сочившимся кровью на скуле кровоподтеком.

— Все!.. — выдохнул, еле переводя дыхание. — Моя взяла… Я победил.

Слон посмотрел на раскидавшего руки Гвоздя и приказал обескураженным исходом спарринга «зрителям»:

— Уберите его.

Двое метнулись исполнять его приказание; взяв Гвоздарева за ноги, поволокли к палатке. Голова его моталась по сторонам, руки цеплялись за высокую траву.

— Я победил! — напомнил о себе Чехлов.

— Ошибаешься, — чеканя каждое слово, ответил Слон. — Победитель здесь только один — я!

Возмутиться Чехлов не успел — молниеносный, заученный до автоматизма удар в сонную артерию поверг его на землю, и осколками вдребезги разбитого сознания он успел подумать одно: «Ира».

Потерев красные казанки, Слон повернулся к девушке и поманил к себе.

— Нет! — замотала она головой…

— Посмотрим.

Сухо ударил автоматный выстрел, и раб, стоявший слева от нее, схватился за окровавленное лицо и упал навзничь. Кирзовые сапоги мелко тряслись…

— С каждым твоим отказом, моя дорогая, на одного из них будет становиться меньше. Впрочем, они ни при чем, следующим я убью твоего муженька… Так как?

Давясь горькими слезами, она затравленно смотрела на распростертый труп.

— Кончай спектакль! — разозлился Слон и за мокрую от слез руку потащил невольницу к избушке.

Глава 26

Он швырнул ее за порог, закрыл следом дверь и опустил щеколду. Подергал деревянную ручку — заперто.

Отлетев на топчан, она с ненавистью сверлила его взглядом.

— Расслабься, детка, — посоветовал он.

— Не подходи, — прошептала она, отклоняясь к бревенчатой стене. — Не подходи ко мне… слышишь?

— Слышу, ну и что из того? — ответил Слон и вытащил из-за стола бутылку. Распечатав, достал с полки граненые стаканы, проверил на свет и дунул в каждый, избавляя от пыли. Щедро наполнив оба до половины, согнал в жестяную крышку банки шпрот кончик ножа, срезал ее.

— На, угощайся, — подал ей стакан и консервы.

— Не буду! — выпалила она ему в лицо.

Такое отношение задело Слона, и он не стал с ней заигрывать и залепил такую пощечину, что у самого заныла ладонь.

Ирина откатилась в угол, из разбитого носа упала капелька крови.

— Я привык, когда мне подчиняются. Тот, кто имеет что-то против, доказывает правоту архангелам на небесах. Это раз… Во-вторых, я дважды не повторяю. Ну…

Униженно роняя слезы, она приняла стакан с водкой и, давясь вонючей жидкостью, проливая через край, выпила. И задохнулась от спазма, сдавившего горло.

Слон засмеялся, увидав реакцию, сунул в ее открытый рот шпротину, и, кашляя, она ее прожевала.

— Ой…

Он залпом выпил свою долю и не почувствовал вкуса. Вода и вода. Вернувшись к столу, наполнил стаканы.

— Я больше не могу, — запротестовала она, шарахнувшись от заляпанного сальными пятнами стакана.

Лицо ее раскраснелось, зеленые глаза хмельно блестели. Водка на голодный желудок ударила в голову, и комната перед Ириной плыла, и появилось давно забытое чувство легкости.