Золотой дождь - [26]

— Ему нужны деньги. — Она отпивает кофе и довольно подозрительно оглядывает меня.

— Мы можем поговорить о деньгах?

— И почему это вы, юристы, всегда так хотите говорить о деньгах?

— По очень веской причине, мисс Берди. Если вы не будете осторожны, государство отхватит себе большой кусок вашего состояния. Сейчас кое-что можно сделать, чтобы избежать многих издержек и осуществить осторожное управление состоянием.

Она подавлена и напугана.

— Да, всегда можно найти возможность ограбить, забивая голову разными словами.

— Поэтому я и приехал, мисс Берди.

— Наверное, вы хотите, чтобы я упомянула в завещании и вас? — говорит она, все ещё подавленная, под впечатлением суровости законов.

— Конечно, нет. — Я пытаюсь показать, что шокирован одним только предположением. Но в то же время стараюсь скрыть удивление при мысли, что она таки меня подловила.

— Адвокаты всегда старались, чтобы я их упомянула.

— Мне жаль, мисс Берди, но юристов криминального типа немало.

— То же самое говорит и преподобный Чэндлер.

— Я уверен, что он так говорит. Послушайте, я не хочу входить сейчас во все подробности, но вы можете сказать, куда вложены деньги — в недвижимость, акции, облигации, наличность или в какие-то другие инвестиции? Чтобы контролировать ведение дел, очень важно знать, во что вложены деньги.

— Они все в одном месте.

— О'кей. Где?

— В Атланте.

— Атланте?

— Да, но это долгая история, Руди.

— Почему бы вам не рассказать её мне?

В отличие от нашего совещания в «Кипарисовых садах» накануне, сейчас время мисс Берди не поджимает. У неё нет в данный момент никаких обязанностей. Боско поблизости нет. Не надо наблюдать, как убирают после ленча, не надо выступать третейским судьей на играх. Так что она медленно вертит чашку с кофе в руках и раздумывает над моим предложением, пристально глядя на стол.

— Никто об этом ничего не знает, — говорит она очень тихо, клацнув раза два зубными протезами. — По крайней мере в Мемфисе никто.

— Но почему же? — спрашиваю я, все-таки чуть-чуть волнуясь.

— Мои дети об этом не знают.

— О деньгах? — уточняю я недоверчиво.

— О, кое-что им известно, конечно. Томас усердно трудился, и у нас были большие сбережения. Когда одиннадцать лет назад он умер, то оставил мне почти сто тысяч долларов. Мои сыновья, а особенно их жены, уверены, что теперь сбережения увеличились в пять раз. Но они ничего не знают об Атланте. Хотите ещё кофе? — Она уже на ногах.

— Конечно.

Она несет мою чашку к буфету, сыплет туда немного больше, чем пол чайной ложки кофе, добавляет тепловатой воды и возвращается к столу. Я помешиваю воду с таким видом, словно наслаждаюсь ароматом экзотического капучино.

Наши взгляды встречаются, я весь симпатия и сочувствие.

— Послушайте, мисс Берди. Если вам слишком тяжело говорить об этом, то, может быть, мы опустим данную тему? Просто назовите конечные цифры.

— А почему тяжело? Мы же говорим о моем состоянии, о богатстве.

Это как раз то, о чем я сейчас думаю.

— Чудесно! Тогда расскажите мне в общих чертах, куда вложены деньги. Меня особенно интересует недвижимость. — И это правильно. Наличные и другие ликвидные инвестиции и ликвидируются в первую очередь, чтобы уплатить налоги на наследство. В последнюю очередь для этих целей используют недвижимое имущество. Так что мои вопросы заданы не только из чистого любопытства.

— О деньгах я ещё не рассказывала никому, — произносит она по-прежнему очень тихо.

— Но вчера вы упомянули, что говорили об этом с Кеннетом Чэндлером.

Следует долгое молчание, она только крутит чашку на пластиковой поверхности стола.

— Да, полагаю, что так. Но я не уверена, что рассказала ему все. Может быть, немножко я и приврала. И уверена, что я не рассказывала ему, откуда у меня деньги.

— О'кей. Откуда они?

— От моего второго мужа.

— Вашего второго мужа?

— Да, от Тони.

— Значит, Томас и Тони — так звали ваших мужей?

— Да. Примерно через два года после смерти Томаса я вышла замуж за Тони. Он сам был из Атланты и куда-то ехал через Мемфис, когда мы встретились. Мы так или иначе скоротали вместе пять лет, все время ссорились, а затем он бросил меня и уехал к себе домой. Он был лентяй и зарился на мои деньги.

— Не понимаю. Вы, кажется, сказали, что унаследовали деньги после него.

— Так оно и было, только он никогда об этом не узнал. Это долгая история. Было несколько наследств и всякое добро, о которых Тони ничего не знал и я тоже. У него имелся богатый сумасшедший брат. Вообще-то все в их семье сумасшедшие, и как раз перед самой смертью Тони унаследовал после умершего брата большое состояние. То есть за два дня до того как Тони протянул ноги во Флориде, умер его брат. Тони умер, не сделав завещания. У него не было никого, кроме жены. То есть меня. Поэтому они связались со мной из Атланты, какая-то большая юридическая фирма, и сообщили, что я в соответствии с законодательством Джорджии теперь богачка и стою больших денег.

— И сколько их было?

— Гораздо больше, чем мне оставил Томас. Но как бы то ни было, я об этом не сказала никому. До сих пор об этом никто не знает. И вы об этом тоже никому не разболтаете, да, Руди?

— Мисс Берди, как ваш адвокат, я не имею права об этом рассказывать. Я даю клятву о неразглашении тайны. Это называется привилегией поверенного и его клиента.