Он знал, что этот день грядет и рано или поздно он попадется. Обязательно. Понимал, что поступает глупо и жадность никогда до добра не доводит. Хотел остановиться, постоянно думал об этом, но ему удавалось себя уговорить. Мол, ничего, схожу в последний раз, тем более что все равно хуже не станет. И вот теперь он вляпался и, похоже, основательно.
Мотив знакомый. Уже более двадцати лет клиенты, усаживаясь передо мной в уютное кожаное кресло, исполняют одну и ту же песенку. Порой мне казалось, что я включил музыкальный автомат.
«Это не я сделал, а другой. Почему они ко мне привязались?» И наконец: «Я очень сожалею, что так получилось». А от меня они надеются услышать другую песенку, первый куплет которой начинается словами: «Возможно, мне удастся помочь вам выбраться из передряги». Обычно я произношу эти слова, потому что их от меня ждут, хотя часто все оборачивается по-иному. Служить людям единственной надеждой сложно. Я собираюсь поведать вам адвокатскую историю. Из тех, какие мы любим рассказывать друг другу. Благо, что клиентов у каждого было предостаточно. Моего звали Роберт Фивор. Для всех он был просто Робби, хотя для подобной фамильярности выглядел несколько староватым. Когда его спрашивали о возрасте, Фивор неизменно отвечал: «Сорок три».
Итак, 1992 год, вторая неделя сентября. Знатоки наконец перестали прочить Росса Перо в президенты Соединенных Штатов, а о терминах «dot» и «com» имели понятие лишь избранные. Я помню отчетливо тот период еще и потому, что только вернулся из Виргинии с похорон отца, потрясенный его кончиной. Все было неожиданно в том смысле, что я всегда считал смерть в порядке вещей, а когда отец умер, вдруг стал сам не свой. Явь и сон как-то странно перемешались, даже руки и ноги казались чужими, никак не связанными с телом.
И вот Робби Фивор заявился ко мне со своей бедой. Вчера вечером его навестили дома три специальных агента налоговой полиции. Один высказал желание поговорить, двое других — послушать. Разумеется, ребята были соответствующего вида: в недорогих пальто, мрачные, но вежливые. Робби сообщили, что его обвиняют в финансовых махинациях и вызывают на заседание большого жюри[2]. Сказанное подтверждалось оформленной по всем правилам повесткой. Ему пытались задавать вопросы относительно финансовой деятельности его адвокатской фирмы. Особенно посетителей интересовала уплата налогов. Робби решил молчать.
— Ну что ж, вам виднее, как поступать, — усмехнулся агент, который был у них за главного. — Но мы припасли для вас две новости. Хорошую и плохую. Как водится, позвольте вначале сообщить вторую. Мы знаем, что вы и ваш компаньон, Мортон Диннерштайн, нечисты на руку. Многие годы вы оба, выиграв дело в суде, пополняете вклад на тайном счете в банке «Ривер». Кстати, других операций с этим банком ваша фирма не ведет. Нам известно, что с данного счета вы и Диннерштайн совершали обычные выплаты — две трети клиентам, одну девятую адвокатам-консультантам, а также определенные суммы экспертам и судебным протоколистам. Все получали свою долю. Все… кроме налогового управления. Многие годы вы и ваш партнер снимали со счета деньги, а налогов не заплатили ни цента. Так что вы, ребята, у нас на крючке, — закончил агент.
В этом месте Робби коротко всхохотнул и повторил фразу.
Я давно привык к тому, каким глупым способом люди навлекают на себя неприятности, поэтому не стал спрашивать, как Робби и его партнер поверили, что столь бесхитростная схема будет работать. Но действительно — их жульничество долгие годы оставалось незамеченным. Маловероятно, чтобы внимание налоговых органов мог привлечь банковский счет, не приносящий дохода. Однако, как ни странно, такое случилось. Значит, одно из двух: либо неблагоприятное стечение обстоятельств, либо кто-нибудь стукнул.
Фивор продолжил рассказ.
Итак, с агентами он беседовал в гостиной. Старался сохранить лицо, примостившись на изящном диванчике, обитом дорогим шелком. Улыбался. Делал вид, будто все это его совершенно не волнует. Затем открыл рот, собираясь что-то сказать, но не произнес ни звука. Он неожиданно ощутил, как по спине заструился холодный пот. Подождал, пока пот впитается в эластичный пояс трусов, и, сделав над собой усилие, спросил:
— А какая хорошая новость?
— Мы уже к ней приблизились, — ответил агент. — Хорошая новость состоит в том, что вам предоставляется шанс помочь себе. Поскольку у вас в семье ситуация довольно сложная, то, наверное, за этот шанс следует ухватиться.
Агент неожиданно замолчал и направился в облицованный мрамором холл открыть входную дверь. На пороге стоял федеральный прокурор[3] Стэн Сеннетт. Фивор узнал его, потому что видел по телевизору. Худощавый коротышка, аккуратен до отвращения. Фивор завороженно смотрел на безукоризненно причесанные волосы, над которыми судорожно вились несколько мошек. Сеннетт сухо поздоровался, продемонстрировав выражение лица, чем-то напоминающее лезвие тесака.
Робби уголовными делами никогда не занимался, но понимал, что это значит, когда в твоем доме поздно вечером появляется сам федеральный прокурор. Это значит, что на тебя сейчас нацелена очень большая пушка, за тебя взялись основательно и тебе не выкрутиться.
