Золотой берег - [4]

— Тебе знакома такая фамилия — Фрэнк Беллароза?

Сюзанна на мгновение задумалась.

— Нет, не думаю.

— Мафиозо.

— Неужели? Он что, наш новый сосед?

— Именно это он мне и заявил.

— Он сказал, что он из мафии?

— Конечно, нет. Я видел его фото в газетах и по телевидению. Неужели ты не слышала эту фамилию? Епископ Беллароза.

— Он — епископ?

— Нет, Сюзанна. Это его мафиозная кличка. У них у всех есть клички.

— В самом деле? — Сюзанна отпила глоток чая и рассеянно оглядела сад. Моя жена, как и многие здешние обитатели, не слишком хорошо знакома с окружающим миром. Она читает Троллопа и Агату Кристи, никогда не слушает радио, а телевизор использует только для того, чтобы просматривать на нем видеозаписи старых фильмов. О погоде она узнает из автоматической телефонной службы. О местных событиях ей рассказывают газеты хороших новостей и модные журналы, которые регулярно доставляются местным обитателям. Что касается плохих новостей, то в их отношении она руководствуется философией Торо — если вы прочли об одной железнодорожной катастрофе, вам уже ни к чему читать обо всех остальных.

— Тебя огорчает эта новость? — спросил я.

Она пожала плечами.

— А тебя?

Как адвокат, я не люблю, когда мне отвечают вопросом на вопрос, поэтому я ограничился шуткой:

— Нет, не огорчает. По крайней мере, теперь за нашей улицей будет присматривать ФБР. А также детективы из местной полиции.

Сюзанна, видимо, какое-то время переваривала услышанное. Затем промолвила:

— Так этот человек… как его фамилия?

— Беллароза.

— Да-да. Я поговорю с ним о возможности прогулок верхом через его территорию.

— Хорошая мысль. Мне кажется, тебе удастся его уговорить.

— Я постараюсь.

Мне вспомнился анекдот, глуповатый, но подходящий к ситуации, который я тут же и выложил:

— Христофор Колумб вступает на берег Нового Света и приветствует группу туземцев «Buenos dias!» или, может, «Buon giorno», а один из туземцев поворачивается к своей жене и говорит: «Ну и сосед у нас появился!»

Сюзанна вежливо улыбнулась.

Я встал и направился к калитке, оставив Сюзанну одну с ее утренним чаем, с ее настроением и ее возможными проблемами по поводу согласования конных прогулок с доном из мафии.

Глава 3

Один из неписаных местных законов гласит, что если вы пересекаете чужую территорию пешком, то вы вторгаетесь в частное владение; если же въезжаете верхом, вы делаете это по праву уважаемого соседа.

Трудно сказать, ознакомился ли уже мистер Фрэнк Беллароза со сводом этих правил и, если ознакомился, будет ли он им следовать. Тем не менее в ту же субботу, во второй половине дня, я вторгся на его территорию, проехав сквозь посадки из сосен, которыми была отмечена граница между двумя владениями. Я ехал на Янки, второй лошади моей жены, шестилетнем мерине с запутанной родословной. У Янки всегда спокойный нрав, в отличие от Занзибар, высокопородной арабской кобылы, на которой выезжает моя жена. Янки спокойно выдерживает длительную скачку и даже взмыленный не подхватывает пневмонию. Занзибар же постоянно нуждается в дорогостоящем ветеринарном уходе. Именно извечные капризы Занзибар и привели к появлению Янки. То же самое относится и к нашим машинам: пока мой «бронко» возит за двоих, «ягуар» Сюзанны проходит ремонт в автомастерской. Видимо, это цена, которую приходится платить за высокое качество.

Выехав из перелеска, я оказался в поле, служившем прежде выпасом для лошадей. Теперь здесь появился кустарник, грозивший со временем превратиться в лес.

Я был уверен, что Беллароза, как и многие представители его мира, больше беспокоится о собственной безопасности, чем о неприкосновенности своих владений, и почти наверняка ожидал, что в какой-то момент меня остановят люди с короткой стрижкой в костюмах и остроносых ботинках — охрана.

Я ехал полем, направляясь к группе вишневых деревьев. Наступали сумерки, вечер был мягким, от влажной земли поднимался приятный аромат свежести. Только размеренно постукивали копыта Янки по сырой земле, с деревьев доносилось пение птиц. В общем, чудный вечер в пору ранней весны.

Мы с Янки въехали в вишневую рощицу. На неухоженных деревьях уже зеленели первые листочки, пробивались розоватые цветы.

В центре рощицы находился заброшенный бассейн, выложенный мозаикой, покрытой прошлогодними листьями. Вокруг него возвышалась колоннада с обвалившимися перемычками. В дальнем конце бассейна виднелась статуя Нептуна, вся заросшая мхом. Морской бог давно потерял трезубец из поднятой вверх руки, поэтому больше напоминал сатира, готового пуститься в пляс. У ног Нептуна лежала каменная рыба, когда-то из ее рта бил фонтан. В «Альгамбре» есть несколько таких уголков, воспроизводящих древнеримские развалины. Теперь, по иронии судьбы, они и сами превратились в настоящие руины.

Сам главный дом в «Альгамбре» выстроен в испанском стиле, с арками, балкончиками и красной черепичной крышей. Колонны, поддерживающие главный портик, были вывезены с развалин Карфагена в 20-х годах. Тогда было модно прихватывать с собой громоздкие сувениры с археологических раскопок. Никто к тому же не чинил запретов.

Не знаю, что бы я сделал, будь у меня куча денег, но тешу себя мыслью, что продолжал бы вести достаточно скромный образ жизни. Хотя сдержанность в запросах, скорее всего, диктуется самими условиями нашей жизни, когда вокруг более чем достаточно всего необходимого для нормального бытия. Сдержанность была совсем не в ходу в шумных двадцатых годах. Человек может быть продуктом только своего времени, а не какого-то иного.